Мима подошла к другому концу барной стойки.
– Родо, видишь двоих в чёрном, вон там, в углу?
Родо ответил, не глядя ни в ту сторону, ни на неё:
– Ага.
– Знаешь, кто они?
– Кто – не знаю. Никогда раньше их не видал. Хотя догадываюсь, откуда эти парни...
И умолк. В конце концов Мима потеряла терпение:
– Может, просветишь?
Он слегка улыбнулся. Тви'лека знала, что нравится ему, но он никогда не делал попыток сблизиться. И никогда не сделает.
– Опера из имперской разведки.
Она удивлённо нахмурилась. Интересно, что парочка "глаз императора" делает в её кантине? Её бар предназначен для работяг, и навряд ли здесь могла развернуться сложная афера или шпионская интрига. В конце концов, большинство обитателей Южного Подземелья не смогут даже выговорить слово шпионаж, не то, что им заниматься.
– Ты уверен?
– Более чем. Они за кем-то следят. Хочешь, я потолкаюсь вокруг и проверю?
Она покачала головой.
– Нет. Неприятности нам ни к чему. Просто не спускай с них глаз.
Родо занялся своим делом.
– За это ты мне и платишь, леди-босс.
Глава 5
Система Хоруз, ИЗР "Стальной коготь", офицерские казармы
Главный старшина Тинн Гренит спустил ноги с койки и встал на холодный металлический пол. Это довольно быстро его разбудило. Надо бы коврик постелить. Тинн собирался это сделать с тех пор, как восемь недель назад его назначили на этот корабль, но был постоянно занят более важными делами, а ни С'рейна Друта, ни Вилвели – других старшин, деливших с ним каюту – холод, похоже, не беспокоил. Ну конечно, ступни Друта скорее походили на подушки, а Вилвели привык к гораздо более низким температурам, поэтому, насколько знал Тинн, проклятый пол его ногам казался тёплым. На этой неделе они дежурили в ночную смену, поэтому возвращались в каюту, как раз когда он заступал на пост.
Тинн мысленно пожал плечами. Когда-нибудь он это сделает. Может, подкатить к той алдераанке, которая в свободное время занималась вязанием, чтобы сделала на пол коврик из синтешерсти – не такой уж нужен и большой. Он всегда мог уговорить любую женщину на что угодно.
Тинн прошлёпал по коридору к санузлу, быстро принял акустический душ, побрызгал щетину депилятором, вытерся насухо и, завернувшись в полотенце, пошёл надевать форму.
Тинну Грениту было далеко за пятьдесят, но для своего возраста он находился в очень хорошей форме. У него имелось несколько несглаженных шрамов, оставшихся от боёв, когда его батарея попадала под вражеский огонь, или когда что-то выходило из строя и взрывалось, и парочка отметин от кантинных потасовок, когда он не успевал убраться с пути разбитой бутылки или виброножа. Он всё ещё оставался поджарым и мускулистым, и водил дружбу с техниками вдвое моложе себя, хоть и не так запросто, как привык. Времена, когда он мог пить всю ночь, а потом отпахать полную смену, миновали, это верно, но даже новички знали, что на полосе препятствий перед ним лучше не становиться, если не хочешь быть раздавленным. Он мог гордиться, что и сейчас, когда он прослужил уже более тридцати лет, никто из артиллерийского расчёта под началом Тинна Гренита не мог ни перепить, ни побороть его, ни превзойти по числу любовных интрижек.
Он натянул самую старую форменку, некогда светло-серую, а теперь выцветшую до грязно-белого цвета. Всё равно он сегодня весь вымажется и провоняет, так что нет смысла портить новую. Сверху просочились слухи, что в середине смены будет ещё одна внеочередная учебная тревога. Командир тяжёлой бластерной батареи левого борта, капитан Нэст Хоберд, и помощник адмирала подполковник Луэ были собутыльниками: в результате расчёт ТББ-Л всегда знал, если намечалась учебная тревога или инспекция. Капитан хотел, чтобы вверенное ему подразделение было на хорошем счету, и, поскольку они всякий раз заранее знали, к чему готовиться, они всегда были на хорошем счету. Они начисто вылизывали орудийные башни всех шести турболазеров и двух тяжёлых ионных пушек так, что на них не оставалось и пятнышка грязи. В дни, когда проходила инспекция, с пола поста управления огнём смело можно было есть. Когда объявляли боевую тревогу, батарея левого борта первой докладывала о готовности к бою. Всегда.
Считалось, что у Хоберда большие перспективы, и "цирковые" представления, которые он и всё его подразделение безукоризненно разыгрывали во время проверок и учений, поддерживали это мнение. Конечно же, в расчёте не было неумех. Нельзя стрелять из большого орудия, если перед этим хорошенько не потренируешься на маленьких, и любого, кто не справлялся с работой, Тинн вышвыривал мгновенно. Он дорожил репутацией. Главстаршина Тинн Гренит был лучшим во флоте командиром артиллерийского расчёта. Если дать ему цель, которую можно поразить, команда её поразит. Это так же верно, как то, что на Кристане-5 живут маленькие зелёные человечки.
Одевшись, Тинн взглянул на себя в зеркало. На него смотрело лицо, которое могло принадлежать лишь старому седому флотскому старшине. Он хмыкнул. Гренит пошёл служить во флот, когда тот ещё не стал имперским, и надеялся, что закончит свою жизнь на посту. Он считал, что это прекрасно. Провести всю жизнь на военной службе совсем неплохо, думал он. Тинн вышел из каюты и направился в коридор.
"Стальной коготь" был девятым по счёту кораблём, на котором он служил; на четырёх последних он исполнял обязанности командира артиллерийского расчёта. "Коготь" был звёздным разрушителем типа "император", которые составляли основу имперского флота. Тинн надеялся, что когда-нибудь получит назначение на один из четырёх строящихся в настоящее время суперразрушителей. Это и в самом деле были монстры, в восемь или десять раз больше "императоров", которые сами достигали полутора километров в длину. Сам СЗР больше всего напоминал клиновидный кусок астероида, усаженный орудиями. Возможно, если он в нужное время напомнит о себе соответствующим людям, то сможет добиться назначения на следующий, как только тот сойдёт со стапелей "Верфей Куата". Ему оставалось служить ещё несколько лет, но кто бы смог управиться с батареей на одном из этих чудовищных кораблей лучше него? Он уже послал запрос, и, быть может, если Хоберд получит повышение, он замолвит словечко за Гренита перед уходом. Пока Хоберд командует батареей, это вряд ли произойдёт. Капитан говорил, что не хочет терять лучшего старшину сектора.
Да, думал Тинн, хорошо, когда тебя ценят. Но в глубине души он знал, что не успокоится, пока не сможет заявить, что управляет самым большим и самым лучшим орудием.
Начиналась новая смена, коридоры заполнили офицеры и члены команды, спешившие занять свои посты. Хотя предстояли лишь учения, Тинн предвкушал, как услышит вой генераторов, заряжающих конденсаторы, затем ощутит сильную вибрацию и запах гари, когда заговорят ионные и лазерные орудия, выплёвывая в пустое пространство энергию, чтобы уничтожить учебную мишень. Преодолеть расстояние в сто или более километров и распылить на атомы корабль – вот настоящая сила. И никто не управлял ею лучше, чем он.
Как всегда, Тинн прибыл на место за пять минут до начала смены. В блоке, имевшем пятьдесят метров в диаметре, было спокойно. Он заметил Друта и кивнул:
– Что нового, старшина?
– Всё в норме, босс. – Высокий чагриан, один из немногих экзотов, доросших до звания в имперском флоте, огляделся вокруг. – Знаешь, что в двадцать тридцать внеплановые учения?
– Ага.
– Мы отдраили палубу, вставили капсюли и подготовились к стрельбе.
Тинн ухмыльнулся.
– Спасибо, Друт. Я твой должник.
– Неа, я должен тебе вдвое. Ты же перед последней инспекцией довёл станцию до зеркального блеска. В тот раз я удостоился улыбки самого адмирала.