Морган Стенли
Звезда телерекламы
Стенли Морган
ЗВЕЗДА ТЕЛЕРЕКЛАМЫ
роман
Перевел с английского Александр Санин
Глава первая
Клуб "Кам-Кам" - пожалуй, последнее место в Лондоне, которое вы избрали бы для обсуждения важных дел; это связано, главным образом, с тем, что шум и гам здесь стоят, как в сверхурочные часы на фабрике по производству сушеного гороха. Впрочем, дело не только в шуме: сам клуб ну, совершенно шизанутый. Нужно только лично побывать в нем, чтобы не поверить собственным глазам и ушам.
Представьте себе клетушку размером со среднюю ванную, в которой одновременно извиваются, скачут под бешеный ритм, горланят и вообще всячески сходят с ума восемнадцать миллионов подростков; отдельные части их тел выхватываются мелькающими вспышками и застывают в неестественных позах под чудовищный, душе - и ушераздирающий грохот музыки, сочиненной композитором, контуженным после падения с лианы. Впечатление совершенно одуряющее. Как будто вы сидите и смотрите фильм, изображение в котором сохранилось лишь в каждом третьем кадре, тогда как все остальное вырезано и вот любое движение расчленяется совершенно диким образом: только что ошалевшая девчушка с развевающимися волосами скакала, как упившийся валерьянкой кот, а в следующее мгновение она уже лезет на стенку, словно нализавшийся в стельку моряк. Танцоры и зрители балдеют, глаза вылезают из орбит, а сердце колотится, как отбойный молоток. Словом, создается полная иллюзия, что вы наглотались наркотиков - именно ради этого, по-моему, народ и валит в эту переглюченную дискотеку.
Сегодня четверг, половина десятого вечера, до Рождества осталась всего неделя, и вас, вероятно, разбирает любопытство - какого черта я ошиваюсь в этой дискотеке, если меня с неё и вправду настолько воротит?
Кстати, если вы ещё не забыли, то зовут меня Расс Тобин. Напротив меня, за одним со мной квадратным металлическим столиком сидит, почти впав в прострацию, мой закадычный амиго, и вообще славный парень Тони Дейн смуглокожий курчавый красавчик, который зарабатывает на жизнь тем, что почти беспрерывно снимается в телевизионных рекламных роликах.
Вот уже шесть месяцев кряду, с тех самых пор, как я в погоне за славой и богатством приехал в Лондон к Тони, мы с моим другом "познавали Лондон", чтобы почувствовать себя в родной стихии. С самого июля мы начали обходить пивнушки, стриптиз-клубы, бары и дискотеки, решив отложить картинные галереи, музеи, исторические памятники и прочие древности на унылую старость. В среднем, нам удавалось посетить два-три увеселительных заведения в неделю - то есть, всего мы обозрели штук шестьдесят, - но до сих пор ещё ошивались в самом центре Лондона. Поскольку новые клубы типа "Кам-Кама" открывались едва ли не ежедневно, я прикинул, что своего первого Рембрандта увижу, когда мне стукнет годков, эдак, четыреста тридцать. В лучшем случае!
Как я уже упоминал, "Кам-Кам" это не то место, где можно обсуждать что-нибудь мало-мальски важное - точнее пытаться обсуждать под чудовищную какофонию, несущуюся из четырех динамиков размером с упитанного бронтозавра, но тем не менее, я пытался. Поводом послужили удивительные события, которые в последние четыре недели полностью перевернули мою жизнь, вдребезги разбив все мои планы и заставив вашего покорного слугу всерьез призадуматься о бренности бытия. Да, месяц и впрямь выдался удивительный, так что, прежде чем переходить к последующему изложению, я лучше сперва объясню, что к чему.
Возможно, вы не забыли, что, проторговав около года швейными машинками, а затем пособирав долги для "Кеафри Кредит, Инк.", я познакомился с Тони Дейном в ливерпульской больнице, куда угодил после того, как один краснорожий бабуин по фамилии Найтинг едва не оторвал мне ногу за то, что я пытался взыскать с него застарелый должок. Тони тоже не особенно развлекался в больнице - дело в том, что, снимаясь для телевизионного рекламного ролика в городском трамвае, бедняга едва не лишился коленной чашечки, потеряв равновесие и бухнувшись на подножку.
За десять дней, что мы с ним провалялись на соседних койках, мы с Тони стали дружбанами - не разлей вода. Вот тогда-то, сытый по горло безмозглой работой и прозябанием в провинции, я и клюнул на его предложение переехать в Лондон и попытать счастья на съемках рекламных клипов.
Сказано - сделано. В июне я перебрался в Лондон и дела мои сразу пошли на лад. Представьте только: целых три ролика с моим участием будут крутить на Рождество по всей старушке-Англии. В первом из них я сыграл обольстительного гостя, рекламировавшего мыло "Глэмур", во втором молодого отца, купившего своему капризному чаду замечательный конструктор "Клиппит", ну а в третьем - одержимого фанатика, решившего раскурочить целый дом с помощью замечательной электродрели "Гасто". В финансовом плане это означает, что для Расса Тобина Рождество и вправду выдастся весьма счастливым. Во всяком случае, когда рекламные агентства выложат оговоренную сумму, я сразу разбогатею на четыреста фунтов.
Добавьте ещё дюжину роликов, которые с успехом прокатились по телевидению, и благодаря которым я обзавелся приличным гардеробом, снял вполне пристойную холостяцкую квартирку в Майда-Вейле и приобрел почти новый "лотус", и вы согласитесь, что я не зря променял мрачный Ливерпуль на промозглый Лондон. Что ни говорите, но для простого двадцатичетырехлетнего парня из Чешира, получившего достаточно скудное образование и не прошедшего никакой специальной подготовки, я устроился вполне сносно.
Однако в последний месяц случилось нечто, разбившее эту идиллию. Невероятно, но факт - именно собственный успех вынудил меня задать самому себе вопрос: а что мне делать в ближайший год?
А вышло вот что.
Месяц назад рекламная компания "Кроксли" обратилась к Майку Спайерингу, моему агенту, с просьбой убедить меня взять несколько уличных интервью по поводу определенной марки картофельных чипсов. Представитель "Кроксли" признался мне, что их фирма пытается сорвать крупный куш "Кранчум", компания-производитель чипсов, объявила весьма солидное вознаграждение за лучшую рекламу своего продукта, и в "Кроксли" мечтали обскакать конкурентов.
Хотя мне прежде не приходилось выполнять подобную работу, она мне приглянулась, и я согласился. И, надо сказать, в течение двух дней я вдоволь поразвлекся, приставая к продрогшим прохожим с предложением рассказать в микрофон, что они думают о чипсах "Кранчум", в то время как телеоператор, зябко поеживаясь, снимал всю эту галиматью на пленку. Разумеется, я из кожи вон лез, чтобы получить благоприятные ответы, и, несмотря на пронизывающий ветер, снег и слякоть, прохожие звонко хохотали в ответ на мои прибаутки и радостно врали в микрофон, что в их домах сроду не бывало других чипсов, кроме "Кранчум", что без "Кранчумов" (чудесных, волшебных, восхитительно хрустящих, всегда свежих и тающих во рту) они не только шагу не делают, но и вообще не мыслят своего существования. Я уже давно подметил, что, застань среднего обывателя врасплох, накатив на него телекамеру и подсунув микрофон, и вам наплетут именно то, что вы хотите услышать.
Когда второй съемочный день подходил к концу, мы снимали в районе Найтсбриджа. Я только что закончил расспрашивать очаровательную старушонку лет ста тридцати и, как мне показалось, совершенно чокнутую. Она заявила, что обожает чипсы "Кранчум", но поглощает их исключительно, сидя в горячей ванне, и не знаю ли я заодно, что делать, чтобы хлопья не разбухали от пара. Распрощавшись с божьим одуванчиком, мы очутились перед глубокой ямой на мостовой. Заглянув в яму, я увидел здоровеного ирландца, который яростно дубасил киркой по булыжникам, зычно горланя песню, в которой с трудом угадывалась "Трейльская роза". Осторожно склонившись над ямой, я протянул работяге микрофон.
- Прошу прощения, сэр.
От неожиданности ирландец едва не выронил кирку.
- Гы? - прохрипел он.
- Извините, что отвлекаю вас от вашего занятия, но не смогли бы вы ответить, как относитесь к картофельным чипсам "Кранчум"?
- Картофельным чипсам? - задумчиво переспросил он, наморщив неандертальский лоб. - Бегорра, да я скорее сдохну, чем попробую такую гребаную срань!