— Еще четырнадцать городов в вено⁈ — недоверчиво переспросил Петр Басманов и выругался: — В самом деле жадный черт, — есть ли на свете еще один такой отец, что так дорого продает свою дочь! Не жирно ли ему будет? Ни у одной русской царицы не было такого большого удела, по одному городу им выделяли.
— Вот и я так думаю! — подхватил Отрепьев. — И решил на хитрость воеводы Мнишека ответить своей хитростью. Объявлю, что другая у меня знатная невеста нарисовалась и тут Ежи Мнишек закрутится словно черт на раскаленной сковородке. Как пить дать, не захочет он упускать московский престол, согласится на тот брачный договор, который я соизволю с ним заключить.
— Ладно если так, но зачем представлять на весь белый свет заменой Марине именно Ксению Борисовну? Мало ли других лепных девиц имеется для обмана? — задал вопрос Петр.
— Ну, если я скажу, что возымел желание жениться на Марфутке, то никто в Польше не поверит этим словам, — рассмеялся Григорий Отрепьев. — Иное дело — царевна Ксения. Слава о ней гремит не только в Московском царстве, но и за его пределами, никто не удивится если я променяю Марину Мнишек на Ксению Годунову. Ну как, поможешь мне оставить в дураках алчного самборского воеводу?
— Помогу! Одурачим жадного ляха! — охотно согласился окончательно захмелевший Петр Басманов и ударил по рукам с Отрепьевым, закрепляя с ним дружеский и военный союз. После того как они обо всем договорились Григорий дал Петру Басманову отряд казаков для успеха восстания в царском войске.
Сторонники Самозванца подняли мятеж утром 7 мая 1605 г. По условному сигналу казаки из Кром напали на лагерь. Во время сражения Басманов приказал своим стрельцам связать по рукам и ногам всех военачальников, верных царю Федору и отправил их к Лжедмитрию. Царские воеводы Морозов, Сукин и Телятевский сопротивлялись отчаянно, но силы оказались неравны. Князь Телятевский до последнего оставался у пушек, крича: «Стойте твёрдо и не изменяйте своему государю!»' Мятеж в расположении многотысячной армии казался безрассудной авантюрой. Верные царю Федору воеводы без труда подавили бы его, если бы армия не вышла у них из повиновения.
Клич «Да здравствует царь Дмитрий!» был подхвачен многими. Никто из военачальников не мог уразуметь, как и каким образом это случилось, и не знали, кто враг, кто друг, и метались, подобно пыли, ветром вздымаемой. Одни кричали: «Да хранит Бог великого государя Дмитрия!», другие: «Да хранит Бог царя нашего Фёдора Борисовича!». В конце сражения те, которые кричали «Дмитрий», вставали на одну сторону, а те, которые кричали «Фёдор» — на другую. Среди всеобщего хаоса, некоторый порядок сохраняли немцы-наёмники. Басманов несколько раз требовал от капитана Вальтера фон Розена присяги Дмитрию, и в итоге наёмники перешли на сторону самозванца.
Заговорщики подожгли лагерь и захватили наплавной мост. По молчаливому согласию обе стороны не пустили в ход оружие против бывших сослуживцев, не раз бывавших с ними в бою, крайняя ожесточенность все же не привела к обоюдной смертельной вражде. Мятежники беспрепятственно переправились за реку Крому и соединились с кромчанами. Казаки Корелы напали на лагерь, из которого выбили верных Годунову воевод, и те бежали в столицу.
Путь Самозванцу на Москву был открыт, и бояре-заговорщики не замедлили присоединиться к войску Лжедмитрия, пополняя его ряды своими боевыми холопами. Приближаясь к столице Петр Басманов все время представлял себе встречу с Ксенией. После захвата Москвы больше никто не мог помешать ему венчаться с нею, препятствовать их браку не смог бы даже царь Федор. Время правления Годуновых неумолимо близилось к концу.
Глава 10
Ксения стояла на площадке верхнего яруса Москворецкой башни и с ужасом смотрела на полыхающие у городских стен костры походного лагеря казаков Андрея Корелы. Сам Самозванец остановился в Серпухове, от которого до Москвы было рукой подать, и жители столицы ждали его изо дня в день. Огненное кольцо охватило почти весь город, и нужно было быть птицей, чтобы покинуть его пределы в поисках спасительного убежища.