— Федор, неужели мы в ловушке и некому прийти к нам на помощь? — сдавленно прошептала царевна, обращаясь к стоящему рядом брату, очень сходному с нею чертами лица и цветом волос.
— Пока одни немецкие наемники служат нам и сдерживают гневную толпу у Кремля. Но деньги в казне уже заканчиваются, и один Бог ведает, что с нами тогда будет, когда немцы уйдут, — с видом покорности судьбе ответил сестре юный царь Федор, и после некоторого молчания добавил: — Да, матушка совершила ошибку, когда сместила с главных воевод Петра Басманова. На стрельцов он имел большое влияние, и только ему было под силу спасти нашу семью.
— Но он изменил присяге, которую дал тебе, великий государь, — живо возразила Ксения. — Если Басманов из честолюбия переметнулся к врагу из-за спора, кому должна была принадлежать должность главного воеводы, то грош цена его преданности, и не стоит на него полагаться.
— Тут замешан давний семейный раздор Басмановых и Телятевских, и велика оказалась обида Петра Федоровича, — вздохнул юный царь. — А наш покойный батюшка никогда не сомневался в его честности, и я тоже ни на минуту не усомнился в нем.
Ксения в этот раз не знала, что ответить брату, и сокрушенно опустила голову. Положение царской семьи Годуновых стало отчаянным после измены Петра Басманова под Кромами. Полки верных воевод оказались разбиты, среди русских бояр не осталось влиятельных сторонников юного царя, жители Москвы все больше верили в то, что Самозванец — настоящий царевич Дмитрий. Опоры не было ни в ком. Последняя надежда гибнущей династии была на то, что кто-нибудь из влиятельных вельмож соблазнится рукой царевны Ксении и станет надежной опорой для Годуновых. Царица Мария через сваху напрямую предложила главе Боярской думы князю Федору Мстиславскому свою дочь в жены, однако Мстиславский не проявил интереса к родству с обреченной царской семьей и ответил царице отказом. Разочарование от неудачного сватовства и страх перед грядущими событиями сильно подкосили Марию Григорьевну, и она окончательно слегла.
Федор Борисович бросил последний взгляд с высоты Москворецкой башни в сторону заката, словно невольно ожидал себе с той стороны подмоги, и начал спускаться по винтовой лестнице вниз, направляясь в покои матери, чтобы осведомиться о ее здоровье. Царевна последовала за братом.
К счастью, Мария Григорьевна спала, а не билась в слезах и в истерике как с нею часто бывало в последнее время, и Ксения пошла в свои комнаты. Горничная Лукерья зажгла одинокую свечу в ее горнице, но тусклого света не хватало, чтобы осветить помещение и рассеять мрак в душе царевны. Ксения села за стол, где лежало ее незаконченное вышивание и бессильно уронила голову на руки. Больше всего страшилась дочь Бориса Годунова за участь брата Федора и ее мучило раскаяние, что она мало старалась для того, чтобы привлечь благосклонность к Годуновым воеводы Басманова. Ведь именно верность ее бывшего жениха-воеводы служила верной гарантией безопасности юного царя, не сведущего ни в военных ни в державных делах. Ксения начала мучительно размышлять каким способом исправить положение, но ни одной удачной мысли не приходило ей в голову. По слухам, не было у Лжедмитрия более верного и преданного сторонника, чем Петр Басманов и Самозванец в отличие от нее мог предложить ряд заманчивых должностей честолюбивому воеводе.
Шорох в углу привлек ее внимание и сердце девушки испуганно замерло, когда она заметила возле изразцовой печи черную тень мужской фигуры. В такой неурочный час в ее покоях мог быть только насильник или грабитель-тать, незаметно пробравшийся к беззащитной царевне, либо подкупивший дворцовую стражу враг.
— Кто ты? — громко спросила она, стараясь побороть свой страх.
Тень шевельнулась, двинулась на свет, и царевна увидела рыжую бородку и жадно глядящие на нее карие глаза молодого князя Белосельского.
— Михаил Васильевич, что привело вас ко мне? — с удивлением спросила Ксения нежданного гостя.
— Ксения Борисовна, я к вам с недобрыми вестями, — зачастил Белосельский. — Самозванец уже в Подоле, не сегодня так завтра он будет в Москве. Не могу я видеть вашу погибель, как подумаю об этом так сердце кровью обливается. Еще можно вам спастись, вырваться из рук мятежников. Бежим вместе за море в Англию, там мы обвенчаемся и попросим покровительства у славного короля Якова. Он не откажет в помощи бедной сироте, притесняемой злодеем-узурпатором.