— «Покров Пресвятая Богородица, покрой мою буйную голову жемчужным кокошничком, золотым подзатыльничком!»
В углу возле изразцовой печи что-то зашуршало, и Ксения обернулась в ту сторону с опасливой мыслью — неужто домовой⁈ Однако пришелец оказался для нее хуже домового. К ней двигался, пьяно улыбаясь Григорий Отрепьев, и по всему было видно, что он, как и днем, намеревался вести с нею обстоятельную беседу.
— Великий государь, что привело вас ко мне? После ранения вам нужно лежать в постели для скорого исцеления, — сказала, невольно отступая от него Ксения.
Но благоразумные слова Ксении в эту ночь не действовали на влюбленного Самозванца. С первой встречи он был покорен ее красотой, а сладость близости прекрасной дочери Бориса Годунова, попавшей днем в его объятия, окончательно одурманила его разум.
— Царевнушка, нет мне без тебя покоя! — заявил нынешний властитель Москвы сестре убитого царя. — Не выходи ты замуж за Петьку, выходи за меня!!! Стар уже воевода Басманов для тебя. Не успеешь ты оглянуться как его борода станет седой, у него изо рта все зубы выпадут и его паралич разобьет! А ты молода и красива, я тоже молод да горяч, и в Московском царстве теперь не последний человек, наделен царским достоинством. Что еще нужно для счастья⁈ Из нас выйдет прекрасная пара на зависть всем нашим врагам и лицемерным друзьям!
Ксения в испуге посмотрела на странного юношу, опасаясь, что он повредился умом, если ведет такие несуразные речи.
— Великий государь, королевич Владислав, у вас уже есть невеста, — рискнула напомнить она ему. — Вспомните, как вы тосковали по ней, как сильно хотели увидеть!
— Какая невеста⁈ Маринка⁈ — переспросил Григорий Отрепьев. — Не невеста она мне больше, обиделся я на нее! Не счесть сколько я ей длинных любовных писем посылал, тоскуя по ее лукавому личику и озорной улыбке, а она даже пару слов мне не царапнула. Ее заботит с ее родителем, лысым чертом Мнишеком, один царский трон. Погибни я в борьбе за власть, они бы не поморщились. Ты же, Ксеньюшка, такая родная и близкая, теплая и душевная, только на тебе я женюсь!
Он сделал попытку обнять девушку, но Ксения выскользнула из его длинных рук и решительно сказала:
— Не люб ты мне, великий государь, и не буду я кривить своей душой, выходя за тебя замуж. Ищи себе другую невесту, моего согласия на супружество не получишь!
— Царевнушка, я буду любить за двоих! — начал клятвенно уверять ее Григорий Отрепьев. — Знаешь, как я любить умею⁈ Пока будет светить на небе солнце, восходить ясный месяц, блистать далекие звезды, мое сердце будет принадлежать тебе! Рожей я конечно не вышел, зато по другим статьям жених хоть куда!
— Не достойна я твоих сердечных чувств, королевич, — отрицательно покачала головой дочь царя Бориса, не зная что и думать об искренности своего ночного нежданного собеседника. — Это лукавый сбивает тебя с пути истинного, великий государь. Не выйдет из нас супружеской пары, слишком многое нас разделяет!
— Ты просто еще не привыкла ко мне, Ксения Борисовна, не освоилась. Подумай, от чего ты отказываешься, — с жаром продолжал настаивать Самозванец. — Я же тебя царицей сделаю, все желания твои буду исполнять, всех врагов твоих сокрушу. Взамен же прошу всего один твой поцелуй, улыбку радостную и слово ласковое. Будем же ладить, да⁈
Не дожидаясь ответа, он повалил Ксению на кровать и начал лихорадочно целовать, дерзкой рукой срывая с ее тела не только верхнюю, но и нижнюю одежду вплоть до исподнего белья. Григорий твердо вознамерился лишить свою избранницу девственности, и тогда у нее, опозоренной, не будет иного выбора как пойти с ним под венец.
Ксения закричала словно пойманная птица и попыталась отбиться от молодого мужчины, который был намного сильнее ее.
— Ксеньюшка, не отталкивай меня, мне больно! — заныл Отрепьев, сознательно пользуясь ее добротой, чтобы достичь удовлетворения своего плотского желания. И продолжил, задирая ей подол: — Чую я, ох чую, что рана моя полученная за тебя, открылась и кровь начала хлестать. Ох, ох, скоро совсем кровью истеку!