Ксения замерла, испугавшись, что Самозванец в самом деле может серьезно пострадать в случае ее отчаянного ему сопротивления. Как не крути, он оказался ранен из-за нее, спасая ей жизнь и девушка растерялась, не зная, что ей делать, как правильно поступить в этой ситуации и не навредить своему спасителю, решившему взять ее силой. Отрепьев ощутив ее податливость, радостно впился жгучим поцелуем в ее обнажившуюся правую грудь, но сильная мужская рука тут же оторвала его от царевны и швырнула в угол как нашкодившего щенка.
— Гришка, ты нарушил наш уговор, по которому царевна Ксения моя невеста? Как ты мог, кобель блудливый? Только при этом условии я согласился тебе помогать добыть Марину и московский трон, — гневно начал спрашивать Петр Басманов, вовремя появившийся в опочивальне Ксении, чтобы спасти ее от насилия своего вероломного друга. Теперь воевода жалел, что слепо доверил свою любимую девушку Отрепьеву, не отличающемуся твердыми моральными устоями. Но он поверил, что Самозванец так же сильно любит Марину Мнишек, как он Ксению Годунову и не польстится на его невесту.
— Ну нарушил я уговор, и что? — вызывающе сказал Отрепьев, все больше и больше злясь на появление Басманова, помешавшего его заветным планам и не собирающегося отказываться от борьбы за свое счастье. — Ксения еще не твоя жена. По всем божеским и человеческим законам я могу к ней посвататься. Если она станет моей женой, то получит царский венец. А ты ей что можешь дать — подворье на краю Москвы? О ней подумай — кем она может стать со мной и кем с тобой!!!
Петр нерешительно посмотрел на девушку, с горечью сознавая, что Лжедмитрий прав. Ксения может достичь с Самозванцем заоблачных высот высшей царской власти, которые никогда не предполагались для нее даже в царствовании ее отца Бориса, и будет ли благом для его любимой царевны, если он помешает ее браку с Отрепьевым Басманов не мог решить.
— Ксения, что ты думаешь о предложении великого государя? — тихо спросил он ее. — Согласна стать его супругой и русской царицей?
Ксения отрицательно покачала головой.
— Нет, Петр Федорович, не согласна, — сказала она, стыдливо прикрывая голую грудь руками. — Не нужна мне царская власть, я из-за нее лишилась отца, матушки и брата. Хочу твой женой быть, люб ты мне, Петр Федорович.
Тут силы окончательно покинули царевну, и она упала в обморок, больше не выдержав бесконечных треволнений беспокойного дня. Петр едва успел подхватить ее, не давая упасть на пол. Он бережно уложил ее в постель, и повернулся к Самозванцу для дальнейшего разговора.
Отрепьев в углу весь сжался, будто отвергающие слова Ксении заставили его уменьшиться в размере. Он выглядел таким несчастным, что Басманову даже стало его жаль.
— Твоя взяла, Петр, — глухо сказал Григорий без свойственного ему шутовства, признавая свое поражение. — Забирай царевну, если ты ей так мил, что она и царским троном не соблазнилась.
— Неужто так легко откажешься от Ксении? — с недоверием спросил у него воевода Басманов.
— А что мне еще остается делать? — развел руками Самозванец. — Ты взял ее сердце, ничего не оставив в ее душе для меня. Даже шапка Мономаха не помогла мне добиться расположения красавицы Годуновой. Да и призраки ее родителей и брата всегда стояли бы между нами. Так что забирай Ксению, Петр, и увози ее подальше от Москвы. Не знаю кто хотел забрать ее жизнь сегодня — тесть ли мой Ежи Мнишек, бояре — противники Годуновых или же ревнивый жених, только чую ее жизнь продолжает быть в опасности.
— В нее пустили польскую стрелу, тут нечего гадать — сандомирский воевода увидел опасную соперницу в Ксении для своей дочери Марины и попытался устранить ее таким жестоким способом, — убежденно проговорил Петр Басманов.
— Да, стрела польская, вот только вопрос — зачем Мнишеку так явно подставлять себя, — пожал плечами Отрепьев, и тут же скривился от боли, причиненной раной в плече от той самой стрелы. — Тут не все так просто как кажется, Петр Федорович! Я послал двух толковых сыскарей обследовать окрестности, и они по возвращении поведали мне немало интересного. После того как покушение на Ксению сорвалось из Сыскного приказа ударился в бега травник Трифон. И в прошлом у него случилась жестокая ссора с царевной, так что держал он злобу на нее.
— Из-под земли достану этого душегуба, — гневно заскрипел зубами воевода.