Поймав на себе взгляд архимага, он почтительно поклонился, уставившись в пол.
– Интересно, – голос звучал отстранённо, но и заинтересованно. – Она на что-то надеялась. Но ты – просто нечто. Такой невероятный эгоизм! Возможно, зря я не обращала внимание на нижний город. Вы можете быть полезны.
Сента поклонился ещё ниже. За этот шанс можно было проглотить и не такое. Да и разве неправда? Сволочь он, полная.
Архимаг вздохнула так, что колыхнулся воздух.
– И эти пряные чувства. Я чувствую себя живой. Что же, помощник, ты помнишь, что дальше?
Сента помнил. Страница гримуара возникла перед глазами, словно тяжёлая, оправленная в чёрную кожу книга до сих пор лежала перед ним. Он сделал глубокий вдох.
– После вживления интер…фейсов – отключение Сердца и перенос соединения. Время отключения от города не больше пяти минут, после чего изменения инфраструктуры, – это слово далось легче, – могут стать необратимыми. Последнее – замещение сознания. Только я не понимаю, почему? Не лучше ли – сразу? И делать всё, ну, – он замялся, – изнутри?
– Нет.
За окнами свет фонарей моргнул и погас. Холм погрузился во тьму. Смолкло журчание фонтанов, оставив только испуганный собачий вой.
– Не лучше.
Почему – Сента понял и без слов. Звезда с искажённым от боли лицом выгнулась на столе, и голем прижал плечи девочки к платформе. Сенту передёрнуло. И тут в воздухе что-то изменилось. Звук. Сента не сразу осознал – что именно, но потом понял. Архимаг перестала дышать. Грудь женщины в кресле не вздымалась. Зато из-за изголовья выступил безмозглый слуга, бережно держа в руках огромный переливающийся в свете звёзд брусок горного кварца. Сента невольно сделал шаг вперёд. Магия тянула к себе. Слепок разума и силы, впитавших… сколько веков? Сколько жизней? Лишь бы голем не споткнулся. Гладкий пол из полированного камня был скользким, и, не дай звёзды…
– Они не спотыкаются. И не поскальзываются.
От прозвучавшего голоса Сенту пробила дрожь. Архимаг не жила – но мыслила. Чувствовала, присутствовала. И механический голос лучился самодовольством.
– Думал, я не почувствую? Ты хорош. Закопал всё глубоко. Но разум нужно тренировать. И даже не думай использовать на моих слугах свои милые особенности. Они защищены ото всего. Даже от таких, как ты. А ты – получишь то, о чём договорился. И будешь с этим жить. С её последним взглядом. Знаешь, этот ритуал действительно запомнится надолго. В следующий раз потеряю куклу специально.
Кристалл говорил, резонировал, а Сента сделал ещё шаг. В груди закипала злость. Он мог утащить Звезду от дверей, но был слишком слаб и одурманен. Мог, наконец, не впутываться в эти дела вовсе. А теперь, теряя всё, он получал всё – и оно было не нужно. Кой прок вырваться из нижнего города, зная, что ничего не изменится ни для кого, кроме него? Раньше он думал, что важны только он сам и Оглобля, но сейчас? Когда эта проклятая девчонка могла бы… ну может не изменить, но придать смысл? Попытаться? А теперь она была всё равно что мертва. Оставалась только магия. Сможет ли она всё заменить?
Голем подошёл к самой платформе, и Сента нерешительно двинулся к нему, протягивая руку. Кристалл манил. И тогда прозвучал приказ:
– Стоять!
Сента послушно, не в силах сопротивляться, поставил ногу на гладкий, каменный пол. Скользкий под новыми кожаными ботинками. Големы, конечно, поскальзываться не умели. А вот его тело неловко подпрыгнуло и взмахнуло руками.
Кристалл разломился натрое, не считая мелких кусочков, раскатившихся по полу. Сента осторожно разогнул замершие пальцы голема, сомкнувшиеся было на его шее, и сел, прислонившись спиной к помосту. Голова кружилась. В животе крутило тоже, так, что и открывать глаза не хотелось. Не хотелось видеть мёртвый город, выложенные мозаичным лесом стены. Не хотелось смотреть на тело Звезды, замершее на столе. Он даже не знал толком, жива ли она. Гримуар почти ничего не говорил о носителе. Может, разум выгорал уже на моменте, когда охватывал город? Как вообще разум мог такое выдержать? Но нет. Первый архимаг же выжил. Сохранился. А, значит, оставалась надежда. Поэтому Сента сидел, чувствуя спиной тёплый металл, и считал секунды. Сколько времени говорила архимаг? Сколько он стоял, ожидая, когда пальцы голема раздавят горло? Пять, десять секунд? Дольше? Верхний город, наверное, выживет всё равно? Хотя, источники… говорили, что их тоже питает Сердце. Поняв, что сбился окончательно, Сента вздохнул и открыл глаза.