Оглобля схватил его за плечо и отволок подальше, оглядываясь на Звезду.
– Её ищут. Ты что, с вечера носа из берлоги не казал?
Сента пожал плечами, не понимая, отчего Оглоблю чуть не трясёт.
– Конечно, ищут. Но отдавать-то лучше напрямую, чтобы ни с кем не делиться. Слушай, ты говорил, что знаешь лаз, там, у Девичьей башни…
– Да нет, – перебил Оглобля. – Те ищут. Ночные! Ты точно нюх потерял. Полночи город на ушах. Слух ходит, что за девчонку платят в камнях. Пять сотен! А она уже у тебя! Лёгкие деньги. Найти, кому сдать – и всё. Подумай только. Этого хватит, чтобы наконец-то жить!
– Хватит, – медленно согласился Сента, всматриваясь в пылающее лицо друга.
Никогда ещё Оглобля не выглядел таким решительным. И правда. Пять сотен – и без риска. Девчонку даже хватать и в мешок не нужно. Сама пойдёт. Доверчивая так, что явно – нездешняя. Отдать её этим… кому-то, получить деньги. Уйти и забыть, наплевав, зачем она им, что с ней сделают. Подумаешь, малявка из верхних. Вот только у неё уже было имя. Сента оглянулся на девочку, покосился на собственную ладонь.
– Я обещал. И скрепил слово.
Лицо Оглобли вспыхнуло ещё сильнее, до ушей.
– Вот дурак! Да ворота закрыты! Там вместе со стражей – те самые, в масках. Наплюй, что ты там обещал. Мы – сами по себе и держимся вместе, а эти – хрен бы с ними.
– Конечно, вместе.
Сента уловил краем глаза движение в тени пустого лотка по соседству и насторожился. Этого пылееда он сразу не приметил. Мужчина лежал под самым пологом совершенно неподвижно, пока не поднялся – ломано, дёргано, как кукла. Даже не нужно было видеть провалившийся нос и разъеденные губы, чтобы узнать любителя порошка. Магическая пыль стоила дёшево, давала – многое, а забирала – последнее. Когда-то Сента и сам собирал её на листочки грязной бумаги…
Он притянул Оглоблю к себе, заглянул в светлые, почти белые глаза и торопливо заговорил.
– Послушай. Пять сотен – хорошо, но можно получить больше. Гораздо больше. Сам рассуди, чего стоит эта малявка на самом деле, если какие-то бандиты дают полтысячи? Ну, да, риск. Зато хватит не на несколько лет, а до конца жизни! Подумай – ну когда я ошибался?
Оглобля повёл плечами и отвёл глаза.
– Верхний город закрыт, Сен. По стенам пустили гончих, а лазы – плюнуть и растереть. Сам знаешь, тропки оставляли только до тех пор, пока никто не чесался. Не простые это бандиты.
Сента подавил желание закатить глаза. Конечно, не простые. Но даже если у них мохнатая лапа аж до капитана стражи, нельзя полностью перекрыть все дорожки. Слишком длинная стена, слишком скучно стражникам. Да и не поставят же гончих на каждые пять шагов!
Он оглянулся.
Выжженный, пошатываясь, поднялся на ноги и вскинул обезображенное лицо, словно принюхиваясь. Он даже не заматывался тряпками. Впрочем, таким было уже всё равно. Слишком мало оставалось в душе. Сента снова повернулся к Оглобле.
– Давай так. Сделаем по-моему. Не получится… – он помедлил и неохотно закончил: – Подумаем о твоём. Ничего же не теряем, так? Чем дальше, тем, глядишь, и цена выше, ну?
Подумаем. Когда-нибудь. Наверное. Кривить душой было больно, но, звёзды подери этого Оглоблю! И он ведь действительно хотел, как лучше! Как странно, даже не заблестели глаза на предположении, что можно получить больше. Мысленно скривившись, Сента продолжил:
– Вечером. На закате. У меня осталось чуть перца для гончих.
Оглобля тоскливо огляделся по сторонам.
– Сен, ну не выйдет же. Я говорю: просто скинем фифу, и всё. Иногда лучше получить меньше, да лучше. И никаких проблем.
Сента тяжело вздохнул.
– Не могу. Это просто неправильно, понимаешь?
– Нет. Будут деньги – можно наплевать на неправильности твои.
Сента искал слова, но их просто не было. Вместо них поднималась злость, заставляя сжимать кулаки. Будь больше времени – он бы наверняка что-нибудь придумал, убедил, но они и так уже слишком долго стоят на одном месте. Те, кому нужно, такое видят и запоминают. Проклятый он дурак. Ну ведь и впрямь, пять сотен… мечта. Даже больше, потому что никогда они не мечтали о таком количестве золота, что его самим и не унести вовсе. А архимаг? Он… она оставалась тёмной лошадкой. Может, вообще за ворота выпнет. И всё-таки… заметив, что выжженный направляется к Звезде, Сента притянул Оглоблю ближе.
– Слушай. Без тебя мне туда не пробраться. Плевать на девчонку, но мы же друзья. И я её нашёл. Моё слово первое.
Оглобля застыл, тратя драгоценные секунды. Огляделся снова, словно ища что-то. Да так и ответил, не глядя на Сенту, уставившись в тёмный проём арки между аптекой и ювелиром.
– Хрен с тобой. Добрый я слишком. Вечером в берлоге, так?