– Да.
Согласие отдавало пеплом, но Сенте его хватило. Он с облегчением отпустил Оглоблю и спешно направился к Звезде. И только махнул рукой, когда в спину донеслось напоследок:
– Если помрём, так я предупреждал!
Успел Сента как раз вовремя. Подскочил, сбил протянутую к девочке руку.
– Отвали! Не твоё.
Слов такие не понимали, но тон – вполне. Понимали и блеск ножа. Звезда за плечом громко вздохнула. Говорил же не шуметь!.. Выжженный шагнул к ней, словно Сенты на пути просто не было. Пустое место. Может, и так. Но нож был настоящим. Лезвие оставило на руке красный росчерк, и выжженный отпрянул. Сента с облегчением вздохнул. Этот хотя бы ещё чувствовал боль.
– Зачем ты так?
Сначала он даже не понял. А потом повернулся к девочке, взял за плечи и встряхнул.
– А как ещё? Надо было тебя отдать? Ну, в следующий раз так и сделаю, – Сента почти шипел, выплёскивая и бессонную ночь, и идиотский разговор с Оглоблей, который закончился вроде и так, и не так, и саму эту дурацкую ситуацию. Напугается, разревётся – пусть. – Сначала он бы объел щёки и уши. Знаешь, говорят, они так пытаются себя вернуть. Или просто ненавидят целых. А потом…
У Звезды и в самом деле заблестели глаза, но от этого почему-то стало только хуже. В самом деле. Что она там понимает. Сента отвернулся и грубо бросил:
– Идём. Поглядела – и хватит. Прячемся до вечера.
Малявка тронула за руку, и он раздражённо обернулся. Что, платочек надо, сопли утереть? Но Звезда лишь шмыгнула носом и кивнула.
– Извини. Прости меня. Я ничего тут не понимаю, просто я… чувствую? Боль тоже. Не так, как там, в переулке, где знали, что будут… знание помогает отгородиться. И здесь вокруг столько мрачного, я думала, что привыкну и перестану, но никак не выходит. А этот – он настолько не ожидал! Удивился даже. Как… ребёнок.
– Хорош ребёночек, – остыв, проворчал Сента, и взял её за руку, увлекая за собой. – Чувствуешь, значит? А говорила, что не маг.
– А это и не магия, – удивилась Звезда. – Я просто чувствую. Ну, как вижу или слышу. Только сложнее. Люди очень шумят, вечно прыгают туда-сюда. Меня от такого мутит. И мне правда, – тихо закончила она, – хотелось бы что-то изменить. И я пытаюсь понять, но это всё неправильно!
Сента только хмыкнул. Да уж. Девчонке тут точно было не место. Как она с ним-то рядом ходила? Чувствует, ха. Проку-то. Лучше бы её мать всё чувствовала. Глядишь, что-нибудь бы и сделала с этим… мрачным. Возможно, ночью он об этом спросит. После того, как получит награду, разумеется. И если будет возможность сбежать. Сента, может, и был мягкотелым, но – не дураком.
Сента ненавидел бродить под самыми стенами. Слишком легко здесь попасться на глаза страже, слишком просто случайной гончей унюхать чужаков и издать жуткий, утробный лай. Поговаривали, что те, кто слышат его трижды, пропадают навсегда. Но ночью не оставалось другого выхода. Днём они ещё могли бы рискнуть и пройти по полоске сада, но в темноте? Слишком многие растения питались здесь вовсе не водой и солнцем. А насекомые не спали и осенью.
Поэтому, когда Оглобля, поколебавшись, забрал влево у Башни трёх королей, Сента только вздохнул и поманил Звезду за собой.
– У меня голова кружится, – тихо пожаловалась девочка, опираясь на его руку. – Мы не здесь и не там. Словно на границе двух миров.
Сента фыркнул.
– Так и есть, что уж. Ничего, скоро ты окажешься в своём и сможешь забыть всё, что было, как кошмар, – он задумался. – Тебе вообще снятся кошмары?
– Когда я – не я, – Звезду передёрнуло. – Знаешь, когда всё понимаешь, но ничего не можешь сделать? Вместо тебя – кто-то другой. Шевелится, моргает. Рассматривает твоё тело, гладит его, как… как новое платье. А потом даже это понимание постепенно исчезает, растворяется… я растворяюсь. И это тянется, и тянется, медленно. Бр-р! Но так, наверное, и должно быть, потому что…
– Да замолчите вы! – прошипел Оглобля. – Думаете, на стене глухие сидят?
Сента невольно взглянул вверх, туда, где под навесом из красной черепицы сияли холодные магические огни. До парапета было добрых семь его ростов, а Девичья башня, стройная, под острой крышей, обрамлённой зубцами, возносилась над стеной ещё в двух пролётах. Патруль прошёл минуту назад, до следующего оставалось полно времени. Да и лес шумел. Журчали ручьи, бегущие через весь холм, чтобы выбиться по стокам за стены. Чего на Оглоблю нашло?
– Некому же тут слышать. Да и потом. Требуешь заткнуться, а сам бежишь, словно на свои похороны опаздываешь. И топочешь при этом, как лошадь копытами. Ты уж что-то одно выбери, а?
Оглобля только раздражённо махнул рукой, призывая поторопиться. Сента пожал плечами. Приятель явно дул на воду. Что ж, сложно было его винить за то, что он…