Одежда Оглобли и его руки сияли чистым серебристым светом. Сента, преодолевая головокружение, наклонился ближе и горько скривился. Молния разнесла кристаллы в драгоценную пыль. Не ту, что оставалась после израсходованных амулетов, а насыщенную сырой магией, полную. Воистину, порошок фей. Сволочи. Убили Оглоблю, увели Звезду. Небось, до ближайшего пруда.
Чувства никак не хотели возвращаться. Словно его убили тоже. Глупый мёртвый Сента.
Наверху глухо рявкнула гончая, и он скривился от боли, зажимая уши. Лай пронизывал всё тело, до пяток. Вторая – уже из-за стены– отозвалась почти сразу, и сердце пропустило удар. Проклятые звери! Впрочем, если он всё равно мёртв, какая разница? И ничего не сделать. Что он мог против этих наёмников? Ничего. А Сердцу было плевать.
Он зло ударил по земле кулаком. Всё бессмысленно. Костяшки в полумраке тоже засветились магией, и, глядя на них, Сента ощутил, как губы расплываются в улыбке. Никто и никогда не пробовал – вот так. У людей хватало ума не тратить кристаллы на… самоубийство. Он задумался о слове и пожал плечами. Смерть – это для живых. А так? И ведь… он обещал Звезде, верно? А слово – это важно. Очень.
Именно поэтому, прежде чем раздался третий лай, Сента подхватил с земли почерневший нож, резанул по ладони крест-накрест и, не давая себе времени задуматься, сжал в руке горсть волшебной пыли.
Говорят, когда-то давным-давно фэа не использовали магию так, как люди. Они ею были. Сента шёл быстро, напрямик. Там, где бандитам приходилось пробираться по дорожкам, перед ним заросли расступались, да ещё, кажется, подсвечивали путь. Он даже не знал, куда именно идти – просто шёл, и трава стелилась под ноги, словно и не было у неё острых шипов. Переступал через таившиеся под мороками муравьиные норы. Перешагивал, не глядя, через ловчие плети, а те – промахивались, потому что Сента был – и его не было. Шёл, потому что не найти троицу с девочкой было невозможно. Невероятно. Как он вообще мог думать, что можно чего-то не найти? Чего-то не сделать? Сердце снова зашлось, но он не сбавил шага. Тело было слишком маленьким, слишком ничтожным. Неважным.
Бандитов было почти жаль. Они толком ничего не видели, не понимали до последнего. Даже когда один, тот, что вёл Звезду, оступился на камешке, неудачно поставил ногу и упал. Хрип почти сразу утонул в бульканье. Почему бы в месте падения не оказаться гнезду бронзовок?
Главарь, успел понять и повернуться навстречу ножу, но Сента просто лениво ткнул его меж рёбер. В любой броне есть слабые места. Магические пластины сходятся и расходятся, открывая щели. Должно просто повезти.
Последний повернулся к Звезде, вскидывая руку. Блеснуло кольцо. Сапфиры в окружении маленьких бриллиантов пылали тёмной магией. И, наверное, хорошо для неё подходили – но только если в камнях не было изъянов.
То, что осталось от последнего бандита, упало на дорожку, и Сента остановился, опустив руки. Нож звякнул о камешки. Сердце билось быстро-быстро, как никогда прежде. Руки казались слишком горячими. Или не только они, вообще всё? Ветер, треплющий обрывки рубашки, резко похолодел.
И всё же, зачем он здесь? Ах, да. Сента повернулся к девочке. Она так и стояла, прижав руки к груди и глядя на него широко распахнутыми глазами. Встретив его взгляд, Звезда вздрогнула и сделала полшага назад. Сента нахмурился. Внутри шевельнулась обида. Почему это она смотрит на него, как на какого-то зверя?! Словно он…
– Ты улыбаешься, – в голосе девочки страх мешался с грустью. Будто она его жалела.
И жалость эта ударила не хуже оплеухи. Чего это она?! Вместо благодарности?! Она что, предпочитала уйти с этими?
Звезда замотала головой.
– Нет! Просто ты… что ты с собой сделал?
Что? Подумаешь, руки светятся. Сента сгрёб рубашку у горла в кулак. Ветер свежий, а дышать тяжело. Ветер свежий, как там, у стены, где остался… как его звали? Дылда? Оглобля. Да. Быстро он в рост пошёл. Даже другого прозвища не понадобилось. Вот ведь дурак… Сента задрожал и обхватил себя руками. На кусты, в которых что-то чавкало, он старался не смотреть. И уже не улыбался. Кажется. Только глаза пришлось закрыть.
Поэтому движения Звезды он не увидел. Почувствовал на руке её ладонь, холодную, чуть ли не ледяную. И на этот раз смог улыбнуться. Пусть криво, но – сам.
– Замёрзла. Даром я все эти одёжки искал.
– Ага, – согласилась Звезда и потянула его по тропе. – Идём? Там тепло. У матери. Всегда тепло.