Сента кивнул. Суть этого противостояния он понял и так. Не допустить ритуала. Сердца не станет, и правила игры изменятся в чью-то пользу. Политика мало чем отличалась от мира уличных банд. Мира, куда он не хотел возвращаться.
– Я хочу учиться. Хочу знать и уметь. Это дороже денег.
– О-о, умная крыса. Надо же. Но зачем мне подмастерье?
Ему показалось, или голос, похожий на лай, едва заметно потеплел? Или в нём проскользнуло любопытство? Но ответ на этот вопрос у Сенты был. Он появился при виде слуг-големов с гладкими безглазыми лицами, кристаллизовался в пустых коридорах, где эхо от шагов металось между металлическими стенами. И оформилось здесь. При виде саркофага.
– Потому что звёзды живут в глазах людей.
Чего стоит величие, которое видят только завистники из совета или безмозглые големы?
– Значит, мне стоит, как божеству, вылепить творение из тебя – и отразиться? Новая мысль. Ты ещё и начитан. Цитируешь фэа Ассиланте. Что ж. Твои способности интересны. Кроме того, новому телу нужна будет проверка.
Сента сглотнул и склонил голову.
– А ещё я хочу посмотреть на ритуал. Госпожа. Если позволите.
Потому что такого он больше никогда не увидит. Потому, что ему жаль было Звезду, эту испуганную девчонку, не понимавшую сути вещей. Чувствовать. Сочувствовать. Глупость, от которой на улице нет никакого проку.
– Сентиментальность. Твоё имя тебе подходит. Любопытно. Реакции наблюдателя и подопытной. Тебя проводят. А теперь уходи. Я устала.
Прежде, чем выйти из комнаты в сопровождении голема, Сента поклонился. Глубоко. За его спиной потолок закрыли стальные листы, и саркофаг скрыла тьма.
Хуже всего было не спать. Слишком многое надо было увидеть, осмотреть. Осмыслить. Во сне думать не получилось бы. Во сне ты не выбираешь, когда думаешь — и о чём именно. Так можно было и шанс проворонить по недомыслию. И план пошёл бы к чёрту, вместе с наградой.
Не смотреть на архимага было проще. То же лицо, те же – или свежие? – бинты. Добавилось только тяжёлое ожерелье из жадеита на груди, под складками подбородков. Когда Сента взглянул на сидевшую в кресле тушу и поспешно отвернулся, это просто вызвало бестелесный смешок.
И совсем легко оказалось смотреть на Звезду. К удивлению Сенты, не понадобилось ни оков, ни верёвок. Девочка сама скинула тунику и легла на низкую металлическую платформу. Глаза её, тёмные и потухшие, выглядели совершенно мёртвыми. На Сенту она бросила единственный долгий взгляд, а потом отвернулась.
«Мне хотелось бы что-то изменить».
Наивная дурочка.
– Ничего не меняется, – равнодушный голос архимага прозвенел по комнате, отвечая Звезде через мысли Сенты. – Так – лучше.
Вот он, Сента, менял. Не замахиваясь на мир, на город, но для себя. И это было важнее всего, разве не так? И голос что, звучал этой ночью иначе? Глуше? Впрочем, неудивительно. Не обычной была эта ночь. Даже он чувствовал, как застыл воздух, как колет кожу незримыми иглами.
«Как вы здесь живёте?..»
Паршиво. Вот он и решил сменить жильё. Честный размен, и разве он этого не заслужил?
– Как я и говорила, сначала – интерфейсы. Наборы команд, приказов. Вижу, она сказала тебе, что не обучалась магии. Заметь, сознание должно быть чистым.
Голем приложил к вискам Звезды – будущего нового тела – рубины в золотой оправе и отступил. Звезда конвульсивно дёрнулась. Камни держались на коже – утопали в ней. На стол потекли тонкие струйки крови, но до пола не добрались. Металл впитывал кровь, вбирал в себя. Казалось – жадно, хотя платформа чувствовать не могла. Она всего лишь уходила колонной вниз, через все этажи, через подвал – в холм.
Сента задумался о земле под городом. О её связи с каждым домом, с каждой крысой, с мостовой и людьми, которые по ней ходили. Как жаль, что он сам не может ничего сделать, прикоснуться к этому…
– Не хочу. Неправильно.
Задумавшись, Сента не сразу понял, что заговорила Звезда, а не архимаг. Вскинул голову и уставился в глаза девочки, затуманенные от боли, обиженные… на него? Щит треснул, но, к счастью, архимагу было не до Сенты. Женщина нетерпеливо пошевелилась в кресле, и Звезда обмякла. Голем придвинулся ближе, поправил девочке голову. Из стола выдвинулись опоры, коснулись вживлённых кристаллов на висках.
Сента пожал плечами, стряхивая незаслуженную обиду. Разве он виноват, что хочет лучшего хотя бы для себя? Сопротивляться было бессмысленно. Здесь, в средоточии силы, да ещё когда каждая мысль была как на ладони? Хотя мелкую было жаль, но она ведь пришла сама. Выполняла предназначенное во имя высшего блага. Во имя самой магии. Даже получив знания, что она могла? А он? Только смотреть и запоминать. Учиться. Ждать, пока и сам сможет – не так, но хоть как-то. И всё же, жаль малявку. И Оглобля пропал ни за что. Как удивлённо он смотрел. Как кипела кровь от пыли…