Тишина повисла в комнате.
Затем один серебряный колокольчик зазвенел среди сотен, украшающих одеяние Арлекина.
— Я предлагаю вам ту помощь, которую могу.
Он повернулся к Ханту:
— Лучшие карты, более детальные схемы их укреплений. В столь исполинском месте, как Блэкхолл, легко не заметить такого крошку, как я, да еще и изображающего шута. Но даже я, со всеми моими умениями, мог попасть лишь на самые верхние уровни этого омерзительного места, словно воробей, прыгающий по черепице на крыше, — он оглядел комнату вновь. — Поверьте этим словам, если не верите остальным. Вам никогда не победить Блэкхолл.
Елене показалось, что мир вокруг потемнел.
— Ну и зачем нам в таком случае сломя голову кидаться навстречу року, да еще и чтобы успеть за один месяц, — спросил мастер Эдилл, — если все, что нас ждет, — это поражение?
Арлекин печально вздохнул.
— Потому что иногда утратить жизнь в битве — это не самый худший исход.
— Что же хуже? — спросил Верховный Килевой.
Арлекин посмотрел на владыку Дреренди так, словно тот был ребенком.
— Утратить мир.
Начали раздаваться пораженные голоса, но лорд Тайрус заговорил со своего места рядом с очагом:
— Послушайте, что он скажет.
Арлекин, казалось, не заметил реакции остальных и продолжил:
— Веками Аласия сражалась за то, чтобы скинуть Черного Зверя с этих берегов. Маги древнего Чайрика отдали всю свою кровавую магию, стремясь добиться этого. Армии теряли жизни своих людей на этих берегах, до тех пор пока земля не покраснела от крови. В течение пяти веков восстания жестоко подавлялись его черным кулаком. И для чего все?
— Освободить наши земли, — прорычал Эррил. — Скинуть тяжесть его ига с наших плеч!
— Но кто-нибудь спрашивал: почему?
Эррил открыл рот, чтобы ответить, но на его лице отобразилось замешательство.
— Что значит «почему»? — выпалил он.
Арлекин прислонился к каминной полке:
— Почему Черный Зверь пришел сюда?
Выражение замешательства на лице Эррила стало явственнее.
— Пять сотен зим ушло на то, чтобы узнать, что Черное Сердце не из Гульготы, что на самом деле он огр, предок твоего друга Толчука.
— Что ты имеешь в виду?
— Вы не знаете своего врага; вы никогда не знали. В Блэкхолле вы видите остров и думаете, что вам все понятно, и не предполагаете, что существуют глубины, скрытые под ним. То же самое и с хозяином острова. Вы не знаете ничего. Почему этот огр покинул эти земли так надолго? Почему он появился среди дварфов? Почему он вернулся как завоеватель с войсками и магией? Почему он удерживал эти земли так долго? Почему он расположил Врата Плотины на местах стихийной магии вокруг Аласии?
Арлекин пристально вглядывался в каждого пылающими золотыми глазами.
— Почему он здесь?
После минуты потрясенной тишины Эррил откашлялся:
— Ну и почему?
Арлекин сорвался со своего места со звоном колокольчиков, перекувыркнулся через голову и, приземлившись на каблуки рядом с стендайцем, направил указательный палец на его нос.
— Наконец-то! Спустя пять столетий кто-то решил спросить!
Эррил отклонился от направленного на него пальца.
Елена спросила со своего места:
— Почему он здесь?
Арлекин опустил руки и пожал плечами.
— Небесная мать, если бы я знал.
Он отступил к очагу, уставившись на угасающие угли.
— Я просто подумал, что кому-то следовало задаться этим вопросом.
Елена нахмурилась.
— Я не понимаю.
— И никто из вас не понимает. Пока это не изменится, у Черного Сердца будет преимущество.
Мастер Эдилл выпрямился в своем кресле:
— Теперь, когда мы отчитаны за свою слепоту, возможно, ты расскажешь нам, что за нужда такая в срочных действиях.
Арлекин глянул через плечо:
— До полнолуния в канун Середины Лета Черное Сердце доведет до конца то, к чему он стремился последние несколько веков. Хотя разрушение Врат Плотины помешало ему, у него остались последние Врата, и он собирается использовать их, чтобы закончить начатое.
Елена вспомнила время, проведенное в ловушке на Плотине, когда она видела четверо Врат, тянущих энергию из самого мира.
— Он стремится иссушить энергию в сердце Земли. Но зачем?
— Зачем, зачем, зачем… — Арлекин повернулся и надел шляпу на голову. — Хороший вопрос. Ты учишься, моя маленькая птичка. В самом деле, зачем? — он пожал плечами и подмигнул ей. — У меня нет идей. Но я знаю ответ на другой вопрос.
— Что же это?
Он помахал пальцем.
— Нет, не что… а где.
Елена сумела скрыть свое замешательство.
— Где?
— Где Темный Лорд собирается действовать. Вот почему я убрал свой зад из тех черных залов как только смог. Я знаю, когда он собирается действовать — в следующее полнолуние, и я знаю где!
Эррил выпрямился.
— Где?
Арлекин переводил взгляд с Эррила на Елену.
— Можете предположить?
Эррил опустил руку на эфес меча:
— Довольно вопросов.
— Сказано истинным воином, — сказал Арлекин со вздохом. — Это именно тот подход к делу, который привел нас сюда. Ты что, не слушал? Вопросов никогда не бывает достаточно.
Елена сидела очень неподвижно в своем кресле. Последние Врата Плотины, эбонитовая статуя Виверны. Она вспомнила, как в последний раз видела это упакованным на корабле. Груз отправлялся… отправлялся…
— О Милосердная Мать! — воскликнула Елена, неожиданно поняв. — Врата Виверны направляются в мой родной город, в Винтерфелл!
Арлекин грустно покачал головой:
— Я боюсь, у меня новости похуже. Черное Сердце не сидит сложа руки, пока вы тут строите планы, рисуете карты и схемы.
— Что ты хочешь сказать? — сказал Эррил, положив руку Елене на плечо, словно желая защитить ее.
— Мне удалось взглянуть на письмо с поля боя, присланное командиром Темного Лорда, Шорканом, — Арлекин говорил, и ему вторил скорбный хор колокольчиков. — Врата Плотины не направляются в Винтерфелл. Они уже там.
Глава 2
Сайвин прижалась теснее к шее морского дракона, который мчался в глубине по широкой дуге, делая вираж на одном покрытом эбонитовыми чешуями крыле. Ее темно-зеленые волосы отбросило назад, и они стали такого же цвета, как и лес бурых водорослей вокруг. Здесь, вблизи от острова Алоа Глен, дно океана покрывало множество коралловых рифов, покачивающихся анемонов и густых зарослей бурых водорослей. Косяки стремительных рыбок и светящихся морских рачков крилей бросались врассыпную перед гигантским драконом. Сайвин прикрыла свои прозрачные внутренние веки, чтобы лучше видеть.
«Справа от тебя, Рагнарк», — послала она мысль своему скакуну.
«Я вижу, моя связанная… Держись крепче…»
Она почувствовала, как изменилось положение чешуек, чтобы она смогла удержаться на спине своего скакуна; затем дракон устремился вправо, почти перевернувшись брюхом вверх, чтобы сделать более крутой поворот. Сайвин захлестнула волна радости от ощущения стремительного движения воды по ее обнаженной коже, от сильных мускулов между ее ногами, от размытых очертаний океана вокруг. Ощущение отдалось эхом в мыслях дракона и снова вернулось к ней, окрашенное чувствами самого зверя: запахом водорослей, следом крови в воде от недавней акульей охоты, звонким эхом голосов других драконов в глубоких водах, где несли дозор громадные левиафаны.
Сайвин сконцентрировалась на их цели. Впереди большое облако ила замутило чистую воду. Эльфийский корабль, ведомый родственницей Мерика, должно быть, ударился с огромной силой, раз поднял столько песка и мусора. Она тихо побудила Рагнарка обойти кругом это место, прежде чем подойти ближе.
Дракон скользнул по мягкой, уходящей вглубь спирали к месту. Корабль, разбившись, пропахал борозду, протащив свой стальной киль по морскому дну. Все, что осталось от парящего над волнами корабля, — несколько деревянных ящиков, обломки мачт и разбросанные доски. Разбитый корабль бесформенной грудой лежал на дне.