После чего Дейзи Хемпсток входила в прихожую, снимала шляпку и говорила что-нибудь вроде: «Я в самом деле буду не против, если мистер Тёрн сделает мне предложение. Думаю, папаодобрит такое решение».
– Я уверена, что уж он-то одобрит, – ответила Дейзи ее матушка тем самым вечером – как, впрочем, она отвечала каждый вечер после прогулки. С этими словами миссис Хемпсток тоже сняла шляпку и перчатки и вместе с дочерьми поспешила в гостиную, где очень высокий джентльмен с длиннющей бородой распаковывал свой багаж. Дейзи, ее матушка и сестренка вежливо поздоровались с джентльменом, который плохо говорил по-английски; он прибыл в деревню несколько дней назад. Постоялец, в свою очередь, привстал и ответил им учтивым поклоном, после чего продолжил разбирать чемодан, протирая и раскладывая по кучкам какие-то деревянные штуковины.
Апрель в том году выдался прохладный, с обычной переменчивостью английской весны.
Гости деревни прибывали с юга, по узкой дороге через лес; они заняли все свободные комнаты, останавливались на ночлег даже в коровниках и пустых сараях. Некоторые ставили для себя разноцветные палатки, кое-кто прибывал в собственных фургонах, в которые были впряжены крупные серые лошади или маленькие лохматые пони.
В лесу под деревьями раскинулся ковер синих колокольчиков.
Утром 29 апреля Дунстан Тёрн в паре с Томми Форестером нес стражу у стены.
Дунстану множество раз приходилось исполнять обязанности стража, но до сих пор они сводились к тому, чтобы просто стоять и ничего не делать. Ну, может быть, пару раз случалось шугать детей.
Сегодня же он чувствовал себя важной персоной: они с Томми не выпускали из рук толстых дубинок, и, если к стене подходил кто-то из чужестранцев, караульные сурово сообщали: «Завтра, завтра, добрые сэры. Сегодня никого пропускать не положено».
Тогда пришлецы отходили, но продолжали заглядывать в брешь в камне, рассматривая ничем не примечательный луг за стеной, окаймлявшие луг совершенно обычные деревья, довольно скучный лес вдалеке. Кое-кто пытался завязать беседу с Томми и Дунстаном, однако молодые люди, гордые своими обязанностями постовых, в разговоры не вступали: демонстративно вскидывали головы, поджимали губы – в общем, всячески старались выглядеть поважнее.
Когда подошло время обеда, Дейзи Хемпсток принесла в маленьком горшочке картофельную запеканку с мясом, а Бриджет Комфри – по кружке эля с пряностями.
В сумерки на пост заступили двое других молодых людей с фонариками, а Дунстан с Томми отправились в трактир, где мистер Бромиос выдал им в награду за успешную стражу еще по кружке эля – своего лучшего эля, который в самом деле оказался весьма хорош. Трактир гудел возбужденными голосами, набитый посетителями так, что яблоку негде было упасть. Здесь собрались гости со всех концов света – по крайней мере так казалось Дунстану, который не имел ни малейшего представления о мире за лесами, окружающими Застенье. Так что он созерцал высокого джентльмена в черном цилиндре, приехавшего из Лондона, с не меньшим благоговением, нежели его соседа по столику – еще более высокого темнокожего джентльмена, носившего цельнокроеную белую мантию.
Дунстан знал, что разглядывать людей в упор невежливо, а также – что он как коренной житель Застенья имеет право чувствовать свое превосходство над любым пришлым. Однако в воздухе носились удивительные ароматы далеких земель, мужчины и женщины разговаривали друг с другом на сотне самых разных наречий – и Дунстан беззастенчиво глазел вокруг, да что там – откровенно таращился на гостей.
Господин в черном шелковом цилиндре наконец заметил, что Дунстан на него пялится, и поманил молодого человека рукой.
– Вы любите пудинг с патокой? – спросил он совершенно неожиданно, вместо того чтобы представиться. – Мутанабби срочно ушел по делам, а пудинга осталось больше, чем мне под силу одолеть в одиночку.
Дунстан кивнул. От пудинга с патокой поднимался ароматный пар.
– Вот и славно, – сказал новый друг нашего героя. – Тогда угощайтесь. – И он пододвинул Дунстану чистую фарфоровую чашку и ложку. Дунстана не нужно было долго уговаривать – он тут же принялся за пудинг, и борьба с ним давалась ему весьма успешно.
– Что же, юноша, – обратился к Дунстану джентльмен в черном цилиндре, когда блюдо из-под пудинга окончательно опустело. – Похоже, в этом трактире не осталось комнат на сдачу. И во всей деревне тоже.
– Да что вы? – вежливо отозвался Дунстан, ничуть не удивившись.
– Да вот так уж, – кивнул джентльмен в цилиндре. – О чем, собственно, я и хотел вас спросить: не знаете ли вы в округе семейства, где можно снять комнату?
Дунстан пожал плечами.
– По-моему, все уже занято. Помнится, когда мне было девять, родители целую предъярмарочную неделю меня посылали спать на сеновал. А мою комнату снимала какая-то леди с востока со своими домочадцами и слугами. Уезжая, она в благодарность подарила мне воздушный змей, и я запускал его на лугу, пока однажды бечева не порвалась, и змей не улетел в небо…
– А где вы сейчас живете? – быстро спросил джентльмен.
– У меня собственный домик на краю отцовского поля, – ответил Дунстан. – Раньше там жил наш пастух, но он скончался летом позапрошлого года, и родители отдали домик мне.
– Покажите его, – тут же отозвался джентльмен в шляпе, и Дунстан не счел возможным ему отказать.
Весенняя луна ярко светила в высоте, ночь пока была ясной. Дунстан и его спутник миновали деревню и прошли по краю леса, мимо фермы семьи Тёрнов, где приезжий джентльмен умудрился испугаться спавшей на лугу коровы, всхрапнувшей во сне. Наконец они добрались до искомого домика на краю поля, состоявшего всего-то из единственной комнатки с камином. Гость довольно кивнул.