Джаред обвинил ее, потому что хотел сделать ей больно. И ему это удалось.
Но его переполняла не гордость, а лишь глубокое сожаление. Но сейчас не время для сожалений.
Ему надо вернуться к жестокой реальности и не терять бдительности. После вчерашнего Ава может рассердиться до такой степени, что увезет Лили обратно в Нью-Йорк, не переговорив с ним.
Этого он допустить не мог.
— Ты ведешь себя как дитя, Джаред Редвулф.
Джаред застонал и взглянул на старую женщину, вошедшую в кабинет. Она вернулась домой до восхода солнца, сходила помедитировать в холмы, а потом, очевидно, переговорила по телефону с Авой или Ритой, пока пила свой травяной чай.
— Муна, прошу тебя, — сказал он усталым голосом. — Ты не понимаешь.
Она встала возле письменного стола и почему-то показалась Джареду гораздо выше, чем была.
— Задета твоя гордость, вот что я понимаю.
— Она лгала мне, и не один раз.
— Ава поступила не правильно и боялась, что ты обидишься еще больше. Она разве не призналась в этом?
— Призналась, но…
— Ты не хочешь ее простить — мать твоего ребенка?
— Муна… — В тоне Джареда послышалось предупреждение.
— А деда твоего ребенка тоже не простишь? Глаза бабушки потемнели от огорчения и разочарования.
— Черт возьми, Муна…
— Я не буду молчать, глядя, как ты снова губишь свою жизнь.
— Это они погубили мою жизнь.
— Возьми на себя ответственность и за свою долю участия в этом, Джаред. Смири постоянный гнев на проступок своего отца, иначе ты будешь очень одиноким человеком.
Стиснув зубы, Джаред отвернулся и стал смотреть в окно на свою собственность, на тот мир, который создал для себя и для Авы, если, конечно, у него когда-нибудь хватит смелости это признать.
Словно читая его мысли, Муна ласково сказала:
— Ты все еще ее любишь. Даже сильнее, чем раньше, я так думаю.
— Мне надо работать, — проворчал Джаред.
— Конечно. Причем больше, чем ты можешь себе представить. — С этими словами Муна тихо вышла из комнаты.
Чего она хочет от него, черт возьми? Чтобы он забыл прошлое? Забыл всех, кто с этим связан? Забыл все, что ему причинили? Все, что у него отняли? Это бабушка может простить, но не он. Может, Муна хочет, чтобы он отыскал Аву и сказал, что все еще любит ее — даже больше, чем прежде?
— Ну уж нет, — презрительно пробормотал он.
Оттолкнувшись от кресла, Джаред направился к двери. Ему вдруг стало душно в офисе. Необходимо выйти на свежий воздух.
Перепрыгивая сразу через две ступеньки, он сбежал вниз, распахнул сетчатую створку и вышел на крыльцо. Но никакого свежего утреннего воздуха ему в легкие не поступило, потому что Джаред не удосужился вдохнуть — он был ошеломлен.
По подъездной аллее в клубах пыли мчался автомобиль Бена Томпсона.
Джаред выругался, когда видавший виды грузовичок с визгом остановился перед домом, раскидывая во все стороны гравий. Редвулф довольно давно не видел этого человека. После несчастного случая с Беном Джаред просто отворачивался в сторону всякий раз, когда им случалось встретиться в городе.
Едва успев захлопнуть дверцу, Бен взлетел по ступеням и без всяких предисловий начал:
— Можешь забирать мою землю, Редвулф. За все, что сделал тебе и твоим близким, я это заслужил. И я тебя не виню. Но причинять боль Аве…
— Стойте, где стоите, — перебил Бена Джаред, не давая ему пройти дальше ступеней веранды. — Что бы там ни было между мной и Авой, это не ваше дело.
— Она моя дочь.
— С каких это пор?
Бен вздрогнул и нахмурился, отчего морщины на лице стали резче.
— Ты узнаешь, что быть отцом и радостно, и сложно, особенно если навязывать собственные дурацкие, тупые идеи тем, кого любишь.
Джаред насмешливо фыркнул.
— Не думаю, что буду обращаться к вам за советами относительно того, как быть отцом.
— Ладно, хорошо. — Бен сорвал с головы шляпу и отряхнул ее о джинсы. — Но ты совершаешь еще большую ошибку, чем совершил я, Джаред.
— Мистер Редвулф, — поправил его Джаред враждебным тоном.
Покачав головой, Бен сказал:
— Месть — одинокое занятие.
Джаред почувствовал сильнейшее раздражение. Сначала Муна, а теперь Бен Томпсон. Какого черта?!
— Я уже давно одинок, так что мне не привыкать.
— Может быть, но неужели именно такое наследство ты хочешь оставить Лили?
Джаред шагнул вперед и приблизился к Бену вплотную.
— Не говорите о моей малышке. Не говорите о ней никогда. У вас нет такого права после того, что вы сделали.
Во взгляде Бена читались безысходность и печаль.
— Да. Все верно, — тихо подтвердил он.
— Еще бы не верно. — И Джаред произнес слова, которые так давно мечтал сказать:
— А теперь убирайтесь к черту с моей земли!
Бен Томпсон медленно кивнул, потом, сразу как-то сгорбившись, пошел к своему грузовику.
— И вот еще что, мистер Редвулф, — сказал он, останавливаясь.
— Что?
— Мне действительно очень жаль, что я раньше был таким; жаль, что выгнал вас с Муной. Но больше всего я виню себя за то, что лишил собственную дочь выбора, узнав о ее беременности, и отнял у тебя возможность увидеть рождение своего ребенка. — Он залез в кабину, захлопнул дверцу и, высунувшись из окна, добавил:
— Каждый мужчина этого заслуживает.
Наблюдая, как Бен Томпсон отъезжает, Джаред отчаянно цеплялся за оставшуюся в сердце ненависть. Но где-то глубоко внутри рождались другие, совершенно неописуемые эмоции, грозившие целиком смести это жалкое чувство.
Часы показывали пять. Репетиция свадебной церемонии должна была начаться час назад.
Ава сидела среди членов семьи и близких друзей в красивейшем месте на берегу озера, которое Рита выбрала для своей церемонии. Под тенистым деревом стоял стол с сэндвичами, а рядом на стульях разместились приглашенные. Сидя в переднем ряду, Ава разглаживала на коленях свое синее шелковое платье и думала, как было бы хорошо, если бы сидевшие позади нее женщины заткнулись. Но куда там.
— Где же жених? — шепотом спросила Тилли Эдвардс.
Глэдис Мейсон, певица на свадьбах и единственная в Парадизе платиновая блондинка, носившая на голове пышное сооружение, похожее на улей, хихикнула, словно школьница.
— Может, он вообще не явится?
— Ох, Глэдис, это просто ужасно.
— Но похоже на правду.
— Бедная, бедная Рита, — сказала Тилли, поцокав языком. — Ее семья натерпелась такого горя.
Услышав эти слова, Ава вскочила, презрительно посмотрела на обеих женщин и направилась к проходу. Вот сплетницы! Тилли и Глэдис пошли красными пятнами и опустили глаза, явно ожидая хорошего разноса. Но Ава не стала с ними связываться и прошла мимо. Эти кумушки того не стоили. Ей надо было найти сестру.
Она заметила Риту у самой воды: та сидела под деревом и спокойно потягивала диетическую содовую.
— Привет, — сказала Ава, устраиваясь рядом с сестрой.
— И тебе привет. — Рита улыбнулась.
— У тебя спокойный вид.
Рита пожала плечами.
— Я и чувствую себя так же.
— Там идут разговоры, сестричка.
— Ты имеешь в виду, по поводу отсутствия Сакира?
— Ну да. — Ава усмехнулась.
— Пускай поговорят. Мне абсолютно безразлично, что там жужжит старый улей и вся эта команда. — Она допила содовую и вздохнула. — Сакир только что звонил: дела задерживают его в Бостоне. Он приедет завтра.
— А его родственники?
— Они тоже задерживаются.
— Тоже дела?
— Угу Ава почувствовала, как кольнуло внутри. Ритино объяснение звучало невероятно странно; но не менее странным было и ее поведение. Большинство невест впало бы в истерику, если бы жених не появился на репетиции. Хотя, с другой стороны, у Риты никогда не наблюдалось склонности к истерикам…