И Глаша Каширина мечтала стать пилотом. Снова и снова я представляла, как она в длинной не по росту юбке, босиком, с пистолетом в узелке идет по степи, мечтая, как о высшем счастье, о встрече с родным полком… Как ведет в темноте одинокий самолет, управляя одной рукой и приподнимая другой залитое кровью тело подруги. Звучит в ушах ее надломленный голос: «Дуся убита». Нет, она шепчет: «Я убита… Мы убиты…»
В ту страшную ночь полк получил задание нанести удары по сильно укрепленному району «голубой линии». Эскадрильи одна за другой дважды отбомбились, все экипажи благополучно вернулись на аэродром. И снова самолеты выруливают на старт. Первой летит эскадрилья Тани Макаровой. Задание прежнее — бомбить огневые точки в районе станицы Крымской.
В ночь ушел самолет командира звена Жени Крутовой со штурманом Леной Саликовой. Это был один из лучших экипажей в полку. Женя летала с 1937 года, до войны работала пилотом-инструктором Чебоксарского аэроклуба, успела подготовить двадцать летчиков. Она никогда не терялась даже в очень сложных ситуациях. Однажды совершила вынужденную посадку на дно оврага. Награждена двумя орденами.
Над целью самолет попал в паучьи лапы пяти прожекторов, но зенитные орудия и пулеметы огня не открывали. В темноте над станцией кружил фашистский истребитель, он как коршун бросился на добычу и с близкого расстояния, почти в упор, расстрелял беззащитный «По-2». Прожекторы погасли. Подлетел второй самолет — все повторилось. И так четыре раза. Самолеты вспыхивали и падали, рассыпая красные и зеленые искры — в кабинах штурманов взрывались ракеты.
Все экипажи, кроме первого, понимали, что происходит, маневрировали и продолжали выполнять задания. И выполнили. Те, кто попал в лучи прожекторов, погибли. Помочь им было невозможно — на истребитель бомбы не сбросишь…
Молча мы лежали в своих постелях. Никто не спал… Ночь скорби.
— Мы будем мстить, — беззвучно шепчу я, — до последней военной ночи.
Днем Бершанская собрала летный состав. Как всегда — подтянутая, внешне спокойная, но ужасная ночь не прошла бесследно: заметнее стали морщины у глаз и седых волос прибавилось. «Как ей трудно», наверно, сейчас», — подавляя вздох, подумала я. Вспомнились строчки Глаши Кашириной, посещенные командиру полка:
Вспомнила я в эти минуты и рассказ Лейлы о том, как Бершанская в дни отступления однажды сама подыскала подходящую площадку для нового аэродрома и спасла полк, вывела его из-под танкового удара. Но война есть война — прошлой ночью фашисты перехитрили нас, мы потерпели поражение.
На разбор полетов, как обычно, пришли Рачкевич и Рунт.
— За полчаса мы потеряли восемь боевых подруг, — негромко сказала Бершанская. — Давайте восстановим события прошедшей ночи во всех подробностях, выявим ошибки, подумаем, что мы можем противопоставить тактике врага.
Пилот Розанова и штурман Студилина — единственный экипаж, который наблюдал гибель всех четырех самолетов. Послушаем их.
— Мы стартовали четвертыми, — рассказала Лариса Розанова. — Примерно на полпути увидели: над целью в лучах прожекторов маневрирует «По-2». А зенитки и пулеметы почему-то молчали. Это нас насторожило. Самолет загорелся, хотя обстрела не было. «Погибли Женя Крутова и Лена Саликова», — тоскливо подумала я. Прожекторы погасли, а на земле полыхал костер.
Снова вспыхнули прожекторы, поймали второй самолет. Над ним вспыхнула желтая ракета, и тут же в темноте, над «По-2», замелькали вспышки выстрелов. Мы поняли: в воздухе немецкий истребитель. Горящий самолет медленно падал. По времени мы определили — это был экипаж Ани Высоцкой и Гали Докутович. Прожекторы погасли. В этот момент мы пересекали линию фронта.
Как в страшном сне — третий «По-2», пойманный прожекторами, летит над Крымской. Это был самолет Вали Полуниной и Глаши Кашириной. На очереди — мы. Что предпринять? О возвращении и мысли не было. Не могли же мы вернуться с бомбами и доложить командиру полка: вернулись, потому что испугались.
Третий экипаж на наших глазах стал добычей ночного стервятника. Надя крикнула: «Я приготовила пистолет!» Спрашиваю: сколько до Крымской? Штурман отвечает: «Примерно восемь километров». Принимаю решение: подойти к цели на самой малой высоте. Даже если попадем в лучи прожекторов, истребитель побоится пикировать, атаковать нас в темноте на бреющем полете. Это и днем опасно. Убрала газ, высота быстро падает. Стали видны белые домики и темные пятна — сады.