***
- Да про это можно книгу написать! - воскликнул Фоэлтон, когда матрос закончил свой рассказ. Разговор переместился в мою каюту подальше от лишних глаз. Ник достаточно точно описал нашу общую реакцию на всю эту историю. Я почесал голову, соображая, что нам делать в этой ситуации. - Выдавать тебя мы, разумеется, не будем. Продолжишь служить, как и служил. За кражу со склада тебе полагается наказание, - Кештин вздрогнул после моих слов, - трое суток гауптвахты. Не за кражу - за внесение смуты в распорядок корабля. Но если кража повторится, с гауптвахтой ты уже не расстанешься, понятно? Генрих кивнул. С точки зрения устава - это было серьёзное послабление. Кража корабельных припасов каралась лишь немногим слабее, чем нападение на офицера. - Теперь по поводу кота... - Слышал, что на некоторых кораблях держат домашних питомцев, - вклинился Фоэлтон, перебивая меня. Я бросил на него гневный взгляд и спросил у матроса: - Ваш питомец дрессированный? - Да, капитан, но он ещё не оправился от ран. - Сколько нужно времени? Кештин перебрал руками, считая. - Неделя, может чуть-чуть больше. - Хорошо, за это время мы придумаем, как бы обустроить его быт. До тех пор я разрешаю вам дважды в день отлучаться для ухода за ним. Фоэлтон, увеличьте его паёк так, чтобы ему не пришлось больше воровать или голодать, - сказав это, я указал на дверь. - Офицеров больше не задерживаю - хочу переговорить с матросом лично. Николас пожал плечами и вышел, Евгений посмотрел сначала на меня, затем на Кештина, словно что-то прикидывая, после слегка поклонился и удалился. История матроса содержала один пробел, касавшийся той девушки, что спасла Генриха и остальных рабов. - Как звали ту незнакомку, что вам помогла? - спросил я, а увидев растерянность матроса, добавил. - Обещаю никому эти сведения не разглашать. - Она не называла при нас своего имени, - покачал головой матрос. - Как она выглядела? - Синие волосы, бледная кожа, - Генрих задумался, - она почти всегда ходила во всём голубом... - Достаточно. Забудьте о том, как она выглядит для своего же блага. Свободны. Матрос, рассыпаясь в благодарностях, вышел. Проводив его взглядом и заперев за ним дверь, я откинулся в кресле и закрыл глаза, пытаясь сложить общую картину. Сомнений быть не могло: загадочной девушкой, что спасла Генриха Кештина, была Джанет.