Вот только в тюрьме наш вождь не успел посидеть, вообще никогда и ни за что не привлекался и даже не провел ни одной ночи в вытрезвителе. Какое-то время шеф по этому поводу переживал, поскольку американцам, дающим деньги, хорошо было бы показать себя «политическим». В результате он решил показывать себя «идейным». Однако привлек себе в заместители двух весьма колоритных личностей – советского диссидента-пьяницу и вора-рецидивиста с четырьмя ходками. Их мы видим редко, в основном, когда приезжают американцы. Вот такая у нас партия. И массы, ничего не подозревая, делают такой «демократический выбор».
Правда, думаю, многие женщины падки на образ и личность вождя. Женщин он любит, даже очень. К счастью, я совсем не в его вкусе. На работе мы все не в его вкусе – и я шефа уважаю за то, что он четко разделяет работу и личную жизнь. У нас нет и никогда не было никакой длинноногой секретарши с томным взглядом и большим бюстом. Мы у него для работы – и это видят все посетители. И женщины средних лет, а также многочисленные пенсионеры, появляющиеся у нас в офисе, не раздражаются от вида работниц.
Мне тридцать семь лет, моим коллегам тоже немного не хватает до сорока. Я не красавица, но вполне привлекательна, главное – не вызываю зависти у женщин и нездорового интереса у мужчин. Приходящие к нам в офис граждане смотрят на меня как на сотрудницу офиса, а не как на потенциальный объект страсти или потенциальную претендентку (тем паче реальную конкурентку) на тело вождя. Я – сухощавая брюнетка, ростом выше среднего и с зелеными глазами. На работу ярко не крашусь, одеваюсь скромно. Хотя говорят, что под внешней оболочкой таких, как я, бушуют страсти. Возможно. Только у меня в жизни слишком много проблем, чтобы предаваться страстям.
Итак, я обратилась к шефу за помощью – страшно хотелось пристроить свои книги. Я ничего не скрывала, зная, что мое желание увидеть свою фамилию на обложке, а свой роман (романы) в виде вышедшего из печати издания будет ему понятно. Кстати, почему он сам не сподобился ничего написать? Правда, в таком случае писала бы я. Или, может, теперь решит? Как же я об этом не подумала!
– Издательства своего у меня нет. И людей в издательствах, занимающихся художественной литературой, тоже нет, – прямо заявил шеф. – Но я подумаю, что можно сделать. Книги у тебя в каком варианте?
На работе они были только в электронном, дома лежали и распечатки. Шеф велел сейчас же распечатать одну, а через недельку – вторую.
Он их и в самом деле прочитал. Да еще дал почитать последней жене и самой любимой любовнице. А потом сообщил, что написано занимательно. И добавил: хотя сам он «бабские книжки» никогда за литературу не считал, мои прочитал с интересом.
– Ты рынок изучила? – спросил шеф, когда мы опять были в офисе одни.
Я кивнула.
– Понимаешь, что такого товара переизбыток?
Я опять кивнула.
– С американцев под это денег не содрать. Вот если бы ты что-то про ущемление прав каких-нибудь меньшинств накатала… Ну да ладно. На следующей неделе один мой однополчанин приезжает из Узбекистана…
– Его права ущемляют? – поразилась я, лично зная человека, о котором говорил вождь. Мой начальник рассказывал про его дворец с гаремом – воплощение сказок «Тысячи и одной ночи».
– Нет, его не ущемляют. Его, пожалуй, ущемишь… – задумчиво произнес шеф. – А если чего-нибудь из жизни гастарбайтеров? Главное ведь – издать первую книжку, потом легче будет.
– Но если я засвечусь на рынке как автор книг о гастарбайтерах, меня уже не купят те, на кого рассчитаны другие книги!
– Логично. И еще нужно хорошо подумать, что о них писать… В общем, Карина, я понял проблему. Не переживай, прорвемся.
Я не зря рассчитывала на вождя. Именно он решил проблему, которая меня волновала больше всего.
Глава 2
Шеф вызвал меня в кабинет, в котором сидел очень представительный мужчина одного с ним возраста и одного типа. Гость тоже был из комсомольско-партийной братвы, только отправился не в политику, а к нефтяным скважинам. Но сейчас же происходит активное сращение политики и бизнеса. Политики, чиновники и бизнесмены, имеющие какой-то вес, в нашем городе друг с другом знакомы. А шеф и нефтяник, как выяснилось, вместе занимались комсомольской работой в театральном институте (где оба успели поучиться в советские времена) и не теряли связь все годы. Когда же один пристроился к нефтяной скважине, а другой возглавил политическую партию (или общественную организацию, или то, что на самом деле представляет собой «Демократический выбор масс»), они стали снова, как в молодости, общаться регулярно.