– Он был твоим парнем?
Солара кивнула:
– Моим первым парнем. Первой любовью. С ним я впервые поцеловалась. И… – Она покраснела. – В общем, все сделала впервые.
– Все, – понимающе повторил Доран.
А парень много успел урвать.
Угадать концовку этой истории было несложно.
– Подцепив меня на крючок, он рассказал о группе революционеров, называющих себя Братством заступников. Они собирались изменить мир: накормить голодающих, помочь беднякам, сделать так, чтобы все могли жить на Земле. Но для этого нужны были деньги.
– Ну разумеется, – протянул Доран, знавший о таком мошенничестве. – Что он попросил тебя украсть?
– Охлаждающие змеевики и защитные пластины для городских трамваев. На черном рынке подобные штуки стоят целое состояние. И этим вроде как занималось несколько человек. Мы бы украли детали, а он бы сбыл их скупщику и отослал деньги Братству.
– Которого не существовало.
– Я понятия не имела... Когда нас взяли силовики, я никого не сдала. Ни слова не сказала в свое оправдание. Даже когда мне предложили сделку.
Доран мог поспорить, что ее парень не оказал ей той же любезности.
– А он в это время обвинял меня в организации кражи. – Солара покачала головой и усмехнулась. – В обмен на полный иммунитет.
– И из-за того, что ты отказалась говорить…
– Меня обвинили по умолчанию. – Она медленно, будто утомившись исповедью, натянула перчатки. – В колонию не упекли лишь потому, что судья не поверил, будто я всем заправляла. – Она фыркнула. – Наверняка тайные преступные лидеры не рыдают на суде так, как я.
– Что произошло с твоим парнем? – спросил Доран.
Солара пожала плечами и кончиком пальца провела по шву на перчатке:
– Ничего. Скорее всего, все еще на свободе, завоевывает новые сердца.
А вот это паршиво.
– Он называл меня особенной, – прошептала Солара. – И этого хватило, чтобы я нарушила закон. В общем, несложно понять, почему мне не нравится болтать о прошлом и смотреть на свои руки.
Доран кивнул. Все яснее ясного. Остался только один вопрос: почему она решила рассказать все ему?
– Почему ты мне призналась? Мы ведь даже не друзья.
– Потому что теперь мы члены одного тайного клуба. Нас обоих использовали, предали и бросили те, кого мы любили.
– Я никогда не любил Эву.
– Без разницы.
– Без разницы, – согласился Доран. – Мне жаль, что с тобой такое случилось.
– Оно не просто со мной случилось, я сама виновата.
Он посмотрел на руки Солары, скрытые черной кожей. И захотел признаться, почему так запаниковал, когда впервые увидел ее татуировки, но грудь сдавило. Так что вместо этого он пробормотал:
– Значит, нам друг от друга не избавиться.
Солара грустно улыбнулась, и Доран впервые осознал, что глаза у нее ореховые, а не просто карие или зеленые. Зрачки окружал теплый янтарный блеск, переходя в оливковую радужку, окаймленную сияющим изумрудным кольцом. Потрясающий эффект. Странно, что Доран только сейчас это заметил.
Заглянув в ее улыбающиеся глаза, он ощутил себя не таким одиноким.
– Похоже на то, – кивнула Солара. – Жаль, что ты не умеешь заваривать чай.
Глава 10
В последующие недели между Соларой и Дораном царило неофициальное перемирие. Закадычными друзьями они не стали, но и не ругались. И хотя с того дня, как Солара показала ему свои татуировки, секретами они больше не делились, Доран хотя бы перестал называть ее преступницей. И да, она все так же заставляла его драить камбуз и таскать груз, однако не из вредности, а лишь для того, чтобы наладить контакт с командой.
Ну ладно, может, слегка из вредности.
Солара не отрицала своей радости от вида испачканных рук Дорана. С каждой новой повинностью его ногти понемногу теряли блеск, несколько волдырей на ладонях вскоре превратились в мозоли, и по мнению Солары, такая кожа приличествовала парню куда больше, чем мягкая как у младенца.
Так что, если подумать, она оказывала ему услугу.
– Ты пропустил местечко, вот здесь. – Солара указала на участок плесени у стока в ванной. Переработанный воздух корабля был таким сухим, что появлялась лишь самая прилипчивая плесень, которую почти невозможно уничтожить. – Придется хорошенько постараться.