– Но мне нужен механик! – посетовал Демаркус. – Неужели мне никак тебя не убедить?
– Ваше предложение лестно, но меня устраивает моя жизнь.
– Жаль. – Он откусил кусок мяса и проворчал: – Потеря для меня.
Потом они ели в тишине, пока к столу не подошли два парня и не попросили Демаркуса уладить имущественный спор. Оба утверждали, что мертвый сосед обещал каждому из них свой лазерный пистолет, но письменного завещания не оставил. Парни положили на стол по монете и попросили босса «объявить вызов», что бы это ни значило.
Наклонившись, Демаркус прошептал Соларе на ухо:
– Что скажешь, птичка? Как бы ты поступила на моем месте?
Она притворилась, будто изучает спорщиков, тем временем стараясь не показать Демаркусу, как напрягается от его близости.
– Забрала бы пистолет в свой арсенал. Или продала бы, а деньги пустила на нужды экипажа.
Он упрекающе поцокал языком:
– Вещаешь как политик Солнечной Лиги. Где твое воображение?
– А что сделаете вы? – спросила Солара.
– Закон для таких случаев один. Они будут сражаться за пистолет, тип борьбы выберу я. – Демаркус посмотрел на парней: – Длинными палками в антигравитационной комнате. Победит тот, кто останется в сознании.
Соперники поклонились, положили на стол еще по монете и ушли.
– Ты ведь мало знаешь о пиратских законах? – догадался Демаркус.
– Вообще ничего, – признала Солара.
– Это способствует власти личности над группой. Так сильнейшие поднимаются на вершину, а слабаки вымирают. Этим мы и отличаемся от Солнечной Лиги. Мы поддерживаем порядок, не угнетая. Когда мой босс стал слабым, я вызвал его на бой. Теперь он работает на кухне, а я заправляю Братством в этом квадранте.
– Только в этом? А как же остальные?
– В каждом свой главарь, и мы не лезем на чужую территорию. Предпочитаем цивилизованное общение.
– Цивилизованное, – повторила Солара. – Звучит как-то скучно для пиратов.
– Возможно, но в нашем правосудии есть здравый смысл. Ты можешь сказать то же самое о Солнечной Лиге? – Демаркус провел пальцем по татуировкам на ее руке. – Для нас твои метки – знак почета, ведь они доказывают, что ты не боишься следовать собственным правилам. Ты бы преуспела здесь. Заработала бы такие богатства, которых большинству смертных и во сне не увидеть.
Не желая поощрять его, она молчала.
Демаркус завел руку за шею, расстегнул золотое ожерелье, прежде скрытое под туникой, и опустил его на стол, чтобы Солара могла оценить тонкую работу мастера и ослепляющий блеск украшения. Она никогда не видела настоящего золота – по крайней мере, не так близко, – и пальцы чесались от желания к нему прикоснуться.
– Ну же, – подтолкнул Демаркус. – Оно не кусается.
Солара заметила надпись на латыни, выгравированную на металле.
– Что тут сказано?
– Это один из наших самых древних догматов.
Ну разумеется. У преступников наверняка куча законов.
Демаркус подбадривающе кивнул:
– Примерь.
– Нет, спасибо. – Солара не знала, в чем дело, но что-то тут явно было не так. – Я не шутила, сказав, что не собираюсь вступать в…
– Предлагаю сделку, – перебил он. – Если наденешь ожерелье и дашь мне полюбоваться на тебя в нем, то потом можешь не снимать.
Она покосилась на Демаркуса:
– Оно станет моим?
– Навсегда.
Солара едва не ощетинилась от такого предложения, но при этом мысленно уже подсчитывала, на сколько лет можно закупить провизии. Прельщенная сильнее, чем хотела признавать, она провела пальцем по теплому золоту. Это ожерелье могло стать ее билетом в новую комфортабельную жизнь.
– Ладно, – наконец решила Солара и поднесла золото к шее.
Но едва замочек защелкнулся, на лице Демаркуса расплылась настолько хитрая ухмылка, что волоски на ее затылке встали дыбом. Именно тогда Солара заметила на пирате еще одно, точно такое же ожерелье.
– Тебе очень идет, птичка, – осклабился он. – Добро пожаловать в семью.
Глава 12
Двадцать девять минут и тридцать семь секунд.
Пора бы ей уже вернуться.
Вытянув шею, Доран огляделся в поисках Солары, но единственным признаком жизни в ангаре оказался пират, двадцать минут назад доставивший ему топливный блок. Сейчас этот лысый, со второй парой глаз, вытатуированной на кумполе, потягивал синтетическую сигару, прислонившись к металлической двери. Его бицепсы были больше головы.