– Отстойно там, да?
Солара проигнорировала вопрос и присмотрелась к Дорану повнимательнее. Что-то было не так. Отек с его лица почти спал, обнажив высокие скулы и позволив глазам полностью открыться, но кожа все равно казалась излишне бледной, а на лбу блестел пот.
– Без обид, но видок у тебя не ахти.
– Какие уж тут обиды. – Доран с мучительным стоном перевернулся на бок. – Ты не ошиблась, сказав, что утром мне будет не до смеха.
– Где болит?
– А где не болит? – усмехнулся он и уставился на дверь. – Думаешь, у Кассии есть еще те волшебные таблетки?
– Я спрошу. – Солара, прищурившись, посмотрела на подсохшие трещины на его нижней губе, грозившие вновь раскрыться. – Но сначала тебе нужен еще один слой мази.
Дрожащей рукой Доран потянулся за баночкой, но в итоге только смахнул ее на пол. Он явно был слишком слаб, так что Солара сама смазала его губы. Обезвоженная плоть за секунду впитала бальзам, и пришлось нанести еще слой, и пока палец скользил по его рту, внутренности Солары совершали дикий танец.
– Так-то лучше, – выдавила она и прежде, чем осознала свои действия, облизнула палец и стерла пятнышко запекшейся крови со лба Дорана.
«Совсем рехнулась? Чистить его лицо слюнями…»
– Пойду-ка поищу твои таблетки.
Солара уже почти добралась до двери, когда он откашлялся и сказал:
– Штаны.
– Что?
– Штаны забыла надеть.
– О, спасибо.
Она схватила и натянула штаны, больше удивленная отсутствием у себя смущения, чем тем, что сверкнула перед Дораном нижним бельем. Забавно, насколько ей теперь уютно в его обществе. Когда это случилось?
Кассия и Ренни обнаружились на камбузе: они сидели рядышком, перешептываясь над кружками кофе и явно не замечая летягу, тихонько ползущую по стене за их спинами. Желудь расправила мохнатые крылья и спикировала Кассии на голову, погрузив коготки в блондинистые дреды. Вторпом вскрикнула и плеснула кофе себе на коленки. Ренни, очень стараясь не расхохотаться, осторожно выпутал летягу из плена волос, всучил ей изюминку и отослал в другом направлении.
– Ненавижу эту мелкую… – вскипела Кассия, яростно глядя вслед зверьку, но Солара ее перебила:
– Доран проснулся. Ему нужны еще обезболивающие. И наверное, надо дать ему антибиотики. Похоже, началась лихорадка.
Кассия будто позабыла про свой гнев. С хмурым видом она встала из-за стола:
– Я уже давала.
– Антибиотики?
Она кивнула:
– Да, из-за открытых ран.
Оба помощника проследовали за Соларой в ее каюту. Кассия тут же уселась на край койки и положила руку Дорану на лоб:
– Жара нет. Во всяком случае, на ощупь прохладно.
Он в ответ задрожал и натянул одеяло до подбородка.
– Голова кружится?
– Немного, но я думал, это от лекарств.
– Они уже давно вышли из организма.
– Тогда дай мне еще. Я тут помираю.
Кажется, Кассии его слова не понравились. Она покосилась на Ренни и вновь повернулась к пациенту:
– Что болит сильнее всего? Нос?
– Угу. – Доран принял позу зародыша и снова задрожал. – А еще живот и бока. Такое чувство, будто я сделал тысячу скручиваний, пока спал.
– Демаркус бил туда?
Солара знала ответ:
– Да. И он не сдерживался.
– Ляг на спину и убери одеяло, – велела Кассия. – Хочу посмотреть, что у тебя под футболкой.
– Ну еще бы, – поддразнил Доран.
Она улыбнулась:
– Сегодня мой счастливый день.
– Завязывайте, – выпалила Солара. Щеки внезапно обдало жаром. – Не время для шуток.
– Слушаюсь, мэм, – проворчал Доран, перекатываясь на спину.
Едва он задрал футболку, Кассия ахнула, но явно не под впечатлением от его скульптурного торса. Улыбка сползла с ее лица.
– О боже…
Солара подвинулась ближе, чтобы увидеть причину такой реакции, и мельком скользнула взглядом по обнаженной плоти, даже не замечая наготы Дорана. Не замечая ничего, кроме отвратительных кровоподтеков, покрывавших тело так плотно, что неясно, где заканчивается один и начинается другой. Казалось, будто Дорану под кожу впрыснули вино.
Желудок Солары сжался.
– Что это значит?
– Внутреннее кровотечение, – сказала Кассия. – Потому и голова кружится. Он потерял слишком много крови.
Доран одернул футболку:
– Хватит говорить обо мне так, словно меня здесь нет. Как это исправить?