– И как это будет выглядеть?
Солара посмотрела на свои татуированные костяшки и представила заголовки желтой прессы: «Наследник Сполдингов шляется по трущобам в компании очередной девицы».
– Бывшая обвиняемая работает рука об руку с будущим президентом компании? Ты сам себя слышишь?
– Я найму специалиста, и мы сведем твои татуировки.
– Но я все равно останусь чужой. Я не такая образованная или красивая, как ты…
– Прекрати так говорить, – перебил Доран. – Ты правда красивая.
– Это ты прекрати, – вспылила она. – Я же знаю, что ты несерьезно!
Глаза Дорана полыхнули, он встал вплотную к Соларе и грубо заявил:
– Не рассказывай мне, что я говорю всерьез, а что нет. Когда я вхожу в комнату, то вижу только тебя. Мозг иначе не работает, в тебе есть что-то столь уникальное, что все остальные просто пропадают. Твою красоту нельзя воспроизвести искусственно, она идет отсюда. – Он постучал пальцем по ее груди. – До нашей встречи я понятия не имел, что есть истинная красота, но теперь знаю. Поэтому поверь, ты самая потрясающая девушка в моем мире.
Глаза защипало от слез. Солара попыталась их сморгнуть, но в груди поднималось что-то горячее и болезненное, пока лицо Дорана не превратилось в размытое пятно.
– Мне нравится просыпаться и чувствовать на подушке твой запах, – продолжил он мягче. – Нравится морщинка, которая появляется у тебя между бровей каждый раз, как ты на меня смотришь. И когда я думаю о том, чтобы это все потерять, у меня перехватывает дыхание. – Доран обхватил ее лицо теплыми мозолистыми руками. – Сегодня я представил, каково это – оставить тебя, и понял, что не могу так поступить. И не думай, будто я играюсь в благородство.
– Доран, – прошептала Солара со слабой улыбкой, – я бы никогда не обвинила тебя в благородстве.
– Значит, ты хорошо меня знаешь. – Улыбнувшись в ответ, он погладил ее щеку большим пальцем. – У меня крайне эгоистичные побуждения – ты мне нужна. Я хочу быть там, где ты – где бы это ни оказалось.
Она покачала головой, по щекам полились слезы. Ей хотелось ему верить, но в глубине души Солара боялась, что Доран привязался к ней за неимением другой компании. И если появятся иные варианты, он изменит мнение.
– Это ты сейчас так думаешь, – сказала она, отстраняясь. – Но это только иллюзия. Мы через многое прошли вместе. Нормально испытывать чувства к единственному оставшемуся рядом человеку.
– Так ты решила, что я влюбился в тебя по умолчанию?
Она кивнула.
– Знаешь, – весело признался Доран, – я никогда еще не говорил девушке, что люблю ее. Для меня это вроде как серьезный шаг, а ты взяла и испортила момент.
Солара невольно фыркнула, вытерла рукавом глаза и повторила то, что Доран заявил ей несколько недель назад:
– Ничего удивительного. Я та еще засранка.
Он подошел ближе и снова обхватил ее лицо:
– Тогда мы прямо идеальная пара.
Не успела она и воздуха набрать для ответа, как Доран прильнул к ее губам в поцелуе, что прогнал все мысли, оставив лишь трепет. От легчайшего прикосновения внутри все перевернулось, и она встала на цыпочки, чтобы прижаться крепче. Кровь закипела. А Солара решила, что тот поцелуй за амбаром в Каргилле не считается. Потому что тогда она не чувствовала ничего подобного – словно кожу покалывают искорки, готовые превратиться в фейерверк.
Вот их первый настоящий поцелуй.
И если Солара думала, что это потрясающе, то когда их языки встретились… Нервные окончания будто вспыхнули, а остатки здравого смысла улетучились напрочь. Она обвила руками шею Дорана, он запустил ладонь ей под рубашку, и в следующий миг они уже неловко пятились к кровати, на которую и приземлились спутанной кучей.
Доран перевел дыхание, глядя на Солару из-под отяжелевших век. Его синие глаза пылали огнем. Она видела неприкрытую страсть на его лице, чувствовала ее в отчаянных прикосновениях. Наконец Солара ему поверила. Доран подарил ей свое сердце. При этой мысли ее собственное сердце сдвинулось и начало расти, становясь все больше и больше, пока в груди не осталось места ни для чего иного.
– Да, – прошептала Солара.
Доран улегся сверху и завел их переплетенные руки над ее головой. Он смотрел на нее с такой благодарностью, что горло перехватило.