— Я буду с вами, — решительно произнесла бору, — если уж слабые мужчины отваживаются противостоять этому миру, стыдно настоящей самке отойти в сторону и жить только ради себя!
Светлана фыркнула.
— Джан — часть экипаж! — заявил маленький инопланетянин, — Слияние давно совершиться. Экипаж — семья Джан. Джан как другие.
— Хорошо, — кивнул Кэс, — а что скажут остальные?
Космонавты переглянулись.
— Ты глупостей-то не спрашивай, капитан, — вздохнула Светлана, — лучше скажи, что нам дальше делать?
Глава 14. Борьба.
Чин, насвистывая, штукатурила стенку — дыры от снарядов уже были заделаны, оставалось только зашпаклевать штукатуркой, Лотта затыкала щели в пустой оконной раме, забитой фанерой — стекла все равно не достать. Свет падал из соседнего помещения. Главное — утеплить дом до прихода холодов, Сан обещал прислать умельца-печника, глядишь, и перезимовать можно будет.
Чин вдруг перестала свистеть.
— Как ты считаешь, — спросила она, — вот если бы у нас не было нашего корабля. Вот жили бы мы на Руси… Мы там жили плохо, но как-то же устраивались. Растили детей, работали. И вот, например, Кэс начал бы нам рассказывать про СТК и все такое. Как бы мы отреагировали?
Лотта пожала плечами.
— Честно говоря, скорее всего — никак. Какая-то информация об СТК и там просачивалась. Но я никогда не задумывалась, что все это можно вернуть, что ради этого надо бороться. Да и неизвестно, во что верить: не то СТК был раем земным, не то ужасом тоталитарным.
Чин кивнула.
— Вот и я так. Ужас, правда? Теперь мы понимаем вроде бы законы развития общества, понимаем, почему без коммунизма нам всем кранты, столько мерзостных цивилизаций видели. И главное — сам корабль. Все эти чудеса техники, оранжерея, репликаторы. Антуан! Он же чудесный, он не просто техническое достижение, он… понимаешь, его только такие люди могли построить, как Кэс. Хорошие люди. А вот не было бы корабля — и ничто бы нас не убедило.
— Наверное, это так, — согласилась Лотта, продолжая споро затыкать щели паклей, — но какой сейчас смысл это обсуждать, Чин? Зачем это сослагательное наклонение?
— Да я вот думаю, — Чин перетащила тяжелое ведро подальше, снова полезла на стремянку, размахивая шпателем, — как они тут собираются убеждать людей? Кто им поверит? Конечно, живут здесь люди хреново, хуже некуда. Но скорее уж человек захочет эмигрировать куда-нибудь, где поприличнее — на Новую Атлантику, на Русь, чем участвовать в безнадежной борьбе.
Лотта быстро машинально огляделась — не видно ли Саши — и негромко ответила:
— Кого-то ведь они убедили.
— Ну может, горстку фриков!
Лотта пожала плечами.
— Когда-то люди начинали борьбу, не имея не то, что корабля — даже ясного представления о том, какой будет жизнь при социализме! Никакого опыта реального социализма вообще. И тем не менее, они поднимали огромные массы. Понимаешь, люди ведь борются не за светлое будущее на самом деле — они борются тогда, когда дальше уже так жить невозможно!
Послышался глухой лай Майка, и она замолчала. Песик тявкал радостно — пришли свои. Чин поспешно выглянула в коридор, заулыбалась. Мрачный Максим повесил на гвоздь куртку. Джан стоял рядом с ним, держа в клешнях медицинский чемоданчик.
— Спасибо, Джан, я уберу сам, — врач забрал сумку. Джан засеменил в светлую кухню, где красовалось в окне единственное в доме целое стекло.
— Ну как? — спросила Чин, потирая руки, чтобы стряхнуть штукатурку.
— Поесть осталось что-нибудь? — Максим заглянул в кастрюлю, — о, прекрасно. Джан, есть будешь? Хотя там вроде мясо.