— Ну что?
— Слышь, плохо все. Кракен погиб. Двадцать три человека из наших взяли. Поддержки не будет. Я хотел передать, да не мог связаться. Вы ж связные?
— Да, — Леня кивнул, — мы передадим, не сомневайся. А что с самолетами?
— Там не знаю, ничего сказать не могу. Но рассчитывать бы не стал. Двадцать три человека, многие знали про Сетку среди авиатехников, все промолчать не смогут.
Тина поспешно царапала записку на пластиковом листе. Леня свистнул, подзывая собаку. Заложил записку в двуслойный ошейник.
— Спасибо, — сказал он солдату и кивнул Тине, — пошли обратно теперь.
— Может, армейцы сами? Без Сетки? Ну не могут же они… понимают же, как все плохо! Может, откажутся стрелять? — спросила Тина. Леня покачал головой.
— Рассчитывать на это нельзя. Понимаешь, армейцы, они… им лучше, чем рабочим. А рабочим лучше, чем тем, кто за оградой. Все так устроено здесь. Каждый хочет сохранить свое место. Нельзя рассчитывать. Перебьют они всех на фиг. Надо уходить теперь с завода, не получилось. Хотя все равно ведь неплохо — хоть убытки Прохорову нанесли. И мы такой вариант уже рассматривали — если уйдем, то сознательная часть рабочих может образовать партизанский отряд постоянный.
— Тоже хорошо, — кивнула Тина.
— Видишь? Надежда всегда есть. Мы все продумали.
— А что, будем в лесу жить, партизанить, — размечталась девочка, — у нас Ка знаешь какая — она охотится как индеец! Мы ведь уже в лесу жили, и ничего.
Леня улыбнулся.
— Главное с завода чтобы все ушли невредимыми.
Впереди раздался знакомый сухой треск. Ребята метнулись за остов здания. Переждали пальбу.
— Что там? — прошептала Тина. Леня осторожно выглянул.
— Ничего… так, разборки, кажись. Подождем пару минут.
— Может, Буяну сказать, чтобы он на завод уже шел?
— Успеется. Его тоже убить могут, пусть уж с нами, я хоть послежу за ним. Давай посидим?
Они присели на бревнышко у стены. Тина протянула ладонь — осеннее солнце пролилось в нее теплым потоком. Погода на удивление хорошая выдалась сегодня.
Буян улегся рядом, настороженно подняв уши.
Леня положил свою руку на протянутую ладонь Тины. Девочка засмеялась беззвучно. Повернулась к нему.
— У тебя рука теплая, — сказала она, — теплее, чем солнце.
— Это со страху, наверное, — признался Леня.
— Я тоже боюсь, — кивнула Тина, — я даже не думала, что может быть так страшно.
Их лица вдруг оказались совсем близко. Леня нагнулся и неумело поцеловал Тину в уголок губ. Девочка вздрогнула. Но тут вскочил и глухо зарычал Буян, и ребята мигом оказались на ногах. За углом послышался лязг и грохот.
— Едут, кажись, — Леня выглянул, — блин, перегородили всю улицу!
Тина провела рукой по щеке, где сохранялся странный и волнующий след прикосновения губ.
— Блин, я даже не знаю, может, по Смирновой пройти можно, а может, и нет! Давай так, я сейчас тут посмотрю, если можно — свистну тебе. А если не получится, пойдем по Смирновой в обход.
— Так давай вместе!
— Нет, рискованно! — отрезал Леня, — сиди здесь тихо!
И выдвинулся один на середину улицы, перегороженной БТР-ом. Буян осторожно крался вдоль стены за хозяином.
Леня надеялся, что улицу не специально перекрыли, возможно, для местных жителей оставили проход. Но неподалеку от боевой машины мальчика окружили несколько солдат.
— Стой, куда прешь?
— А че, нельзя? — расстроился Леня, — я думал, тут можно…
— Ты дебил, что ли? — спросил солдат, кажется, кавказского происхождения, с окладистой темной бородкой. Бороды в армии Прохоров носить разрешал, — военное положение в городе! Точно дебил!
— Дяденьки, отпустите! — жалобно попросил Леня, — у меня папка ушел куда-то, ну я и думал, может, к дядь Косте…
Эта компания состояла из молодых парней и, видимо, скучала.
— Да ладно, — кряжистый парень похлопал Леню по плечу, — пошли посидишь с нами. Мы тебе даже водочки нальем, нальем, да, ребя?
— Че, охерел ты, что ли, Паша, ребенка спаивать?
— Да какой он ребенок? Ему уже служить пора! Давайте его к нам в казарму возьмем, полы мыть…
— Половое воспитание! — солдаты загоготали, посыпались еще более мерзкие скабрезности. Леня бросил на них отчаянный взгляд.
— Отпустите! — попросил он, — мне идти надо… я туда не пойду, я обратно… Боженька, он все видит!
Агентов Сетки в бригаде было много. Леня пустил кодовую фразу в расчете на то, что в компании окажется кто-то из своих и уговорит отпустить его. Это оказалось ошибкой.