— Всем надеть противогазы! — крикнула Светлана в микрофон, беспомощно озираясь. У нее противогаза не было, на заводе с этим вообще была напряженка. Она уже поругалась по этому поводу с Саном… Ведь применение химии вполне вероятно! — Надеть противогазы! — гремел по заводу крик главнокомандующей, — Химическая тревога! Химическая тревога!
Она отступала все дальше, вскочила на стол. Но струи газа ударили ей в лицо. Светлана покачнулась, упала и потеряла сознание.
Кэс открыл глаза. Нестерпимо болела голова, и он лежал на чем-то твердом. На полу. Кэс шевельнулся. Над ним склонилась Лотта. Родное, милое лицо.
— Кэс? Ты как?
— Нормально, — выдавил он, — мы где? Где другие?
— Все здесь, — ответила Лотта.
Кэс сделал над собой титаническое усилие и сел. Стиснул зубы, чтобы преодолеть дрожь и головную боль до искр в глазах. Прислонился к холодной стене.
Да, все были здесь. Все смотрели на него. Лотта, Чин с перевязанной головой и ссадинами на лице, Тина в углу в крепких объятиях Джана… что с ней-то стряслось? Ка, тоже в повязках. Ю и угрюмая Вета. И надо же — Саша Дубина, скуксившийся в дальнем углу. Максим наклонился к Кэсу.
— У тебя была рвота. Очевидно, сотрясение мозга. Лучше не вставать некоторое время, капитан. Ложись.
Лотта подсунула ему под голову какую-то свернутую куртку.
— Пить хочешь? Тут вода есть.
Он не отказался. Память с трудом восстанавливала последние картины. Безжалостные линии ракет на экране… Маневр — чтобы последним тараном хоть как-то задержать врага. Удалось ли это? Катапульта… удар… Не так уж редко бывает, что пилот теряет сознание при катапультировании. Может быть, потом он ударился о землю, например. Может, что-то с парашютом не так. Кэс ничего не помнил. Но где они все? И что это на шее у Максима?! И у Лотты?
Кэс поднял руку и нащупал ЭТО у себя. Хорошо знакомый электроошейник. Сердце упало окончательно. Это значит — они в плену. Все кончено.
— Почему они нас… вместе? — спросил он.
— Никто не знает, — ответила Лотта, — мы предполагаем, что вот он, — она кивнула в сторону Дубины — постарался.
Общими усилиями коммунары старались восстановить картину происшедшего. Все они находились в момент последней атаки в разных местах. Видели разное. Лотта сообщила, что Сан успел уйти с завода вместе с другими. "Это хорошо", — заметил Кэс,- "Сан именно тот человек, который сумеет организовать партизанскую войну". Вообще ушло много народу, несколько десятков как минимум, и все они были вооружены.
Но Ким, Таша, третий член ВК Аслан, многие другие знакомые с завода, кажется, не ушли. На глазах Чин погибла Алиса — они вместе были в отряде обороны во время прорыва спецназовцев. Чин получила легкие ранения тогда же. Максим видел среди раненых нескольких знакомых — теперь все они попали в плен или были уже мертвы. Ю ничего не мог сказать, под конец он сидел в централи один. Ка переживала из-за соплеменниц — те из них, кто выжил, также, наверное, попали в руки Прохорову.
Светлана не могла простить подпольщикам того, что они так плохо подготовились к военным действиям.
— Не иметь элементарных противогазов! — возмущалась она, — никаких броников!
— Ну Вета, у них не так много ресурсов здесь, — урезонила ее Лотта. Вета лишь головой покачала.
— Пойми, будь у нас противогазы…
— Они применили бы обычные бомбы, — отрезал Кэс, — Вета, неужели ты думаешь, у нас были военные шансы после того, как заговор в бригаде был раскрыт? Да нет у нас шансов против регулярной вооруженной армии…
— У партизан шансы будут, — возразил Ю. Ему никто не ответил. Ю был прав — вот только попавшим в плен уже не удастся видеть, что будет дальше.
— А почему вы думаете, что это он? — Кэс кивнул на бывшего императора. В разговоре тот участия не принимал, конечно.
— Я знаю, — вздохнула Лотта.
Она раньше всех пришла в сознание — то ли газ слабо подействовал, то ли помогла мокрая тряпочка, через которую она пыталась дышать.
Она была одна, в общей камере, где валялись вповалку другие забастовщики, обоих полов, почти все еще без сознания. Когда вошли несколько солдат, Лотта предусмотрительно прикинулась отключенной — ей вовсе не хотелось немедленно на какой-нибудь допрос. Те стали осматривать лежащих одного за другим. Как поняла Лотта, искали известных им членов подполья или руководителей забастовки. Кто-нибудь мог выдать и даже показать на фотографиях, например, кто-то из взятых в плен армейцев. Кого-то опознали и поволокли из камеры, "ну все, трындец ему… говорят, Прохор распорядился этих в рядок на воротах повесить". Наконец солдаты дошли до Лотты. Она ровно дышала и старалась, чтобы не дрожали ресницы. Впрочем, бойцы и не приглядывались особо.