Выбрать главу

Жозеф Анри Рони–старший

Звездоплаватели

Таинственная сила

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I

Разрушение света

Амальгама заиграла бликами, разорвалась черными туманными отметинами. Пятна расплывались и менялись в объеме, то увеличиваясь, то сокращаясь, и трансформировались в жутковатые темные полосы. Полосы растягивались, перерождаясь в тусклые бесформенные пятна, сквозь которые едва проглядывал облик Жоржа Мейраля. В зеркале отражалось лишенное выражения бескровное лицо с безжиз–ненным цветом кожи.

— Какая мерзость! — воскликнул молодой человек. — Это что еще такое?

Рукавом пиджака он смахнул пыль со стекла. Зеркальное отражение осталось прежним. В замешательстве Мейраль щелкнул выключателем. Электрический свет залил комнату, но мираж не исчез. Смутная тревога заставила Жоржа отправиться на поиски других лампочек, но их замена в обоих светильниках не принесла желаемого результата. Загадочные явления продолжались.

— Нет! Все же что–то происходит, — подумал он, — либо с зеркалом, либо с электричеством, а может… со мной?

Рука юноши потянулась к маленькому зеркальцу, лежащему на туалетном столике. С опаской молодой человек заглянул в него. Невероятно, но там отражение искажалось странным образом: блеклые черты Жоржа Мейраля казалась пересеченными какими–то туманными зонами. Необычность происходящего подтвердило и зеркало в ванной комнате. Следовательно, зеркала были ни при чем. Эта ситуация еще больше ошарашила Жоржа; не полагаясь на свои ощущения, он позвал горничную. Милое создание, непосредственное и диковатое, с шоколадным цветом кожи от частого пребывания на солнце, охотно принялось изучать в зеркалах собственное отражение. Напрочь лишенная женского кокетства, она с серьезным видом осмотрела себя и авторитетно заявила:

— Да, вижу полосы, — уверенность в голосе сменилась вопросительной интонацией. — А это что за туманное пятно? Ой, оно расползается!

— Значит, глаза меня не обманывают, — сделал вывод Жорж. — Сезарина, давайте–ка добавим света.

Девушка ушла, но вскоре вернулась в комнату, держа в руках старинный кованый подсвечник. В блеске свечей туманность неожиданно заиграла пульсирующим свечением. Каждый выхваченный участок сразу же приобретал неестественную яркость, то и дело разряжаясь вспышками. Мощность этих световых всполохов удивительным образом влияла на окружающее пространство: комната утратила четкие очертания, как будто воздух плавился от зноя. Мейраль был заинтригован. В чем же разгадка явления? Он распахнул дверь комнаты и в ужасе обнаружил, что странная аномалия распространилась повсюду. Он пересек гостиную, прошел через холл, спустился по парадной лестнице — все помещения особняка были поражены странной световой активностью. Выйдя на уличную площадку, освещенную газовыми фонарями, Мейраль увидел, что метаморфозы происходят не только внутри особняка, но и на улице.

Молодой человек наконец осознал, что в зеркалах нет изъяна, осветительные приборы работают исправно, да и зрение его не подводит. Перепуганный, он возвратился в комнату. В его голове роились разнообразные фантастические предположения и догадки. Особенно не давала покоя мысль о неких сбоях солнечной активности, слишком сильных хромосферных вспышках и выбросе солнечной плазмы, что, без сомнения, могло пагубно отразиться на протекающих на Земле жизненных процессах. При этом не было никаких гарантий, что метаморфозы ограничиваются его домом и улицей.

А что, если они уже распространились на предместье, город, Францию, Европу? Тяжкие раздумья беспокоили молодого ученого.

Жорж Мейраль, молодой мужчина тридцати лет от роду, относился к той породе людей, чья фигура, несмотря на худощавое от природы телосложение, приобрела благодаря постоянным занятиям спортом определенную привлекательность и даже дополнилась весьма мускулистыми формами. Его выразительные глаза — карие с янтарными искорками — настолько привлекали внимание, что мешали разглядеть лицо. А обычно уверенный взгляд их обладателя, если тот вдруг терял бдительность, становился крайне доверчивым. Немного пухлые губы с четкими очертаниями выдавали непосредственную детскую душу. Лоб тонул в каштановых кудрях, густых и непослушных, создающих проблему даже для металлической щетки.

Как ученый, Мейраль с упоением отдавался исследовательскому труду. Лаборатория представлялась ему в виде поля битвы. Часто, окрыленный прежними успехами, он то изучал взаимодействие между молекулами в коллоидных системах, то копался в протонах, электронах и атомах, пытаясь открыть что–то новое в этой области и, если повезет, выяснить сами причины возникновения жизни на Земле.