Оттолкнувшись ногами от пульта я подлетел к шкафчику, сдвинул предохранитель -- на пистолете зажегся зеленый огонек -- и распахнул дверцу.
На нижней полке, среди прижатых резинками пакетов с одеждой, подергивался и тихо, звеняще выл, чешуйчатый серый шар.
Счетчик!
Я чуть отплыл от шкафчика, не отрывая взгляд от скулящего существа.
Ой-ей-ей...
Какого лешего ты сюда забрался, рептилоид? Для тебя не было проблемой вскрыть кодовые замки. Что такое миллион комбинаций для существа, обгоняющего в скорости мышления любой земной компьютер и способного напрямую подключаться к электронным цепям... Но зачем ты ринулся навстречу безумию?
Лишь для нас, людей, джамп -- сладостная вечность.
Ни один чужой не способен перенести прыжок сквозь изнанку пространства и остаться в здравом уме. Это открылось двадцать лет назад, когда истребители хиксоидов зажали у Сириуса американский челнок, и состоялся тот самый долгожданный Контакт.
Это и спасло человечество.
Мы заняли ту странную нишу, которая была свободна в галактической иерархии рас. "Чайные клиперы" космоса... Для чужих путь от звезды к звезде -- месяцы. Для нас -- часы или минуты. Не самая приятная роль, работать извозчиком.
Но, по крайней мере, она дает нам свободу.
Рептилоид по-прежнему стонал и вздрагивал в своей эмбриональной позе. Что с ним творится... невозможно представить. Нечеловеческая психика, а теперь еще и нечеловеческое сумасшествие. Одно хорошо -- Счетчики одни из самых слабых и беззащитных существ космоса.
Я протянул руку, коснулся мягкой как бархат чешуи. Рептилоид вздрогнул под рукой, сплющился, выдвинув маленькие лапки.
-- Дурак ты, дурак... -- прошептал я.
Счетчик мелко трясся, разворачиваясь. Он походил на крупного варана, или, скорее, на броненосца. Теплокровный, кажется -- яйцекладущий... мало мы знаем о своих небесных соседях.
-- Что теперь делать, а? -- спросил я. За спиной попискивал компьютер, требуя очередной диск. Ничего, потерпит. Жизненно важная информация уже введена.
Рептилоид, наконец-то, выпрямил короткую шею, оттянул от брюха маленькую треугольную голову. Мигнули, поднимаясь, серые зрительные перепонки.
Глаза у Счетчика были нежно-голубые, раскосые.
-- Тебе уже все равно, -- сказал я, пытаясь отвести взгляд. -- А мне теперь трибунал светит. За похищение чужого. Кто поверит, что ты сам забрался в челнок?
Узкий рот рептилоида открылся, обнажая ровные жевательные пластинки.
-- Не-не-не... -- прошипел Счетчик.
Меня пробила дрожь. Я дернулся, закувыркался, затормозил у потолка, повис над шкафчиком, целясь в рептилоида.
-- Не-уби-вай... -- существо, которое должно было быть безумным, уцепилось лапками за пакет с парадной формой. Затрещал рвущийся полиэтилен. -- Че-ло-век не уби-вай важ-но нам о-бо-им.
Чего стоят эти слова рептилоиду с его крошечными легкими и неразвитыми голосовыми связками? Они всегда общались на уровне электронных импульсов, Счетчики. Живые компьютеры космоса. Такие же слуги, как мы.
Просто -- более старые слуги.
-- Про-шу че-ло-век...
Для него эти слова -- крик. Надрывный вопль в совершенно чужой коммуникационной системе. Есть ли у него слух -- чтобы услышать мой ответ?
И что я могу ответить?
Как на вводной лекции в астро-курсах с нами беседовал Джеймс Макнамара, капитан шаттла "Эксплорер", человек, осуществивший первый контакт... Как он рассказывал всем известное -- про обезумевших после джампа хиксоидах и впавших в кому алари... а потом добавил то, что никогда не говорится на публике.
"Мы думали, что случившееся -- гибель человечества. Но оказалось, что это его спасение. В тот день, когда чужие научатся переносить джамп, независимости Земли наступит конец".
Вот он, конец. Счетчик, не сошедший с ума после джампа.
-- Я -- друг... -- прошипел рептилоид. -- Я -- друг, я -- друг...
Глава 2.
Самое сложное в космосе -- это вовсе не летать. Самое сложное -ориентироваться. Даже на околоземной орбите это очень ответственная процедура, что уж говорить о межзвездном пространстве.
Моя птичка ориентируется по шести звездам. Вначале я грубо навел датчик на Сириус -- машина придирчиво сверила его спектр с эталонным и согласилась с моим мнением, что это именно Сириус. Потом, несколькими толчками двигателей ориентации я нацелился на Фомальгаут. Дальше компьютер будет работать сам. Шесть ориентиров. И вычисления -миллионы, миллиарды операций, чтобы рассчитать ту цепь прыжков, что выведет "Спираль" к Солнечной системе, более того -- именно к Земле.
Если мой челнок выскочит из джампа где-нибудь в районе Марса -- меня, вероятно, спасут. Если в районе Плутона -- придется уходить на повторный заход... такое бывает довольно часто. Но порой энергия или кислород кончаются раньше, чем челнок выходит к Земле. А иногда от серии джампов пилоты впадают в гиперпространственную эйфорию. И начинают бесконечные прыжки в никуда -- джамп ради джампа, пока не иссякнет энергия...
Я развернулся в кресле и посмотрел на рептилоида. Счетчик сидел на цилиндре джампера -- жутковатая фигура, что-то вроде маленькой ожившей горгульи.
-- Как мне тебя называть? -- спросил я.
Наверное, он размышлял -- но очень быстро. Казалось, что ответ был готов мгновенно.
-- Зови меня Карел.
-- Это человеческое имя.
-- Да. Так звали первого... -- пауза, рептилоид втягивал воздух, чтобы продолжить фразу, -- представителя вашей расы... с кем мы наладили общение.
-- И ты считаешь это достаточным основанием, чтобы позаимствовать его имя?
-- Да. Я не прав?
-- Какая разница, -- я пожал плечами.
Теплокровная яйцекладущая ящерица по имени Карел смотрела на меня прозрачными голубыми глазами. Ожидающе смотрела.
-- Я -- Петр.
-- Это имя связано с твоими религиозными убеждениями?
-- Чего? Да нет, это просто имя.
-- Хорошо.
Шаттл снова задрожал, разворачиваясь. Делал он это медленно и неуклюже -- что ни говори, а системе ориентации -- полвека. Конечно, ее дорабатывали, улучшали, но при всем желании "Жигули" в "Мерседес" не превратишь.
-- Требуется помощь? -- с едва заметной вопросительной интонацией произнес рептилоид.
-- Какая?
-- В расчетах.
-- Спасибо, обойдемся.
-- Я хотел бы быть полезным.