— Остынь, Сириус! — крикнула Касс, потрясенно глядя на ботинок, который чуть не ударил пару по головам.
— Разве это не ты сказал, что хочешь быть крестным отцом для наших детей? — указал Ремус, его покрасневшие щеки стали еще больше, когда Сириус послал ему смертельный взгляд.
— Он так и сказал, но потом я его опередил, помнишь? — пропищал Джеймс, подняв руку в воздух, указывая на себя свободной рукой: — Итак, я буду Крестным отцом, — он внезапно выглядел озадаченным, когда его взгляд упал на черноволосую девушку, которая очень явно наблюдала за ним с самой большой ухмылкой, которую он когда-либо видел. — Что? — наконец спросил он, заставив остальных мальчиков повернуться лицом к единственной девушке в комнате.
— Ничего, — беспечно пожала плечами Кассиопея, спрыгивая с кровати Ремуса. Она схватила маленький букетик ромашек, который оставила на прикроватном столике Ремуса ранее в этот день: — Вот, — сказала Касс, протягивая букет удивленному Джеймсу.
— Эм… Спасибо?
Кассиопея закатила глаза: — На самом деле это не для тебя, — сказала она, игриво подмигнув ему, — Возьми их с собой на свои обязанности старосты… Хорошо? — Джеймс просто тупо уставился на нее: — Ты понимаешь, о чем я говорю? — спросила она, слегка наклонив голову.
— Сколько огневиски ты выпила? — Джеймс нервно хихикнул, взглянув на девушку пониже ростом.
— О, Джеймси, — усмехнулась Кассиопея, похлопывая его по щеке, — я не могу пить. Это нехорошо для ребенка.
— Что?! — воскликнули все четверо Мародеров. Каждый из них выглядел совершенно пораженным новым откровением.
Кассиопея оглядела каждого мальчика, прикусив губу, чтобы сдержать смех. У Джеймса отвисла челюсть до пола, букетик ромашек почти выскользнули у него из пальцев. Питер наполовину съел плитку шоколада, и теперь упомянутый батончик лежал на полу, его тело напряглось, когда он широко раскрытыми глазами переводил взгляд с Касс на Ремуса. Сириус выглядел как смесь гнева и полного шока. Его палец был направлен вверх, а голова двигалась из стороны в сторону, переводя взгляд с пары на пару с широко открытым ртом. Ремус выглядел самым шокированным, однако сначала он сделал двойной дубль, когда услышал слова своей девушки, но теперь он просто смотрел на нее, неподвижный и совершенно сбитый с толку.
— Боже, я просто шучу, ребята, — наконец сказала Кассиопея, пренебрежительно махнув на них рукой, услышав вздохи облегчения, вырвавшиеся у парней, всех, кроме одного: — Ладно, может быть, я выпила немного, слишком много.
— Подожди, когда ты выпила? — спросил сбитый с толку Ремус, он не помнил, чтобы видел, как девушка пила что-либо, кроме воды, когда он столкнулся с ней.
— Чуть раньше, с девочками, — пожала плечами Кассиопея.
— Ты слишком много пила в последнее время, Касс, — прокомментировал Сириус, подходя к своей сестре и Джеймсу, его лицо исказилось от беспокойства. — Ты в порядке?
— Я? Я великолепна, — усмехнулась Кассиопея, — я в порядке, — она внезапно взглянула на свои наручные часы, которые она получила от Сириуса, — я лучше пойду, сказала Реджи, что поиграю с ним в квиддич.
— Ты не можешь пить и летать, — заявил Сириус.
— Это не настоящее правило, — Касс пренебрежительно махнула рукой. — Увидимся завтра, мальчики. Оставь эти цветы себе, ладно, Джеймс? Тогда, может быть, подарите его какому-нибудь другому цветку, если вы сейчас поймете, к чему я клоню, — добавила она, преувеличенно подмигнув, прежде чем броситься к двери. — Пока, я люблю тебя!
— Я тоже тебя люблю.
Кассиопея остановилась, прежде чем смогла уйти, обернувшись: — Я разговаривала с Ремусом, — сказала она, глядя на Джеймса со странным выражением.
— Да, ну, я тоже, — Джеймс беспечно пожал плечами.
Кассиопея на мгновение выглядела озадаченной, прежде чем услышала, как Ремус говорит: — Я люблю тебя, Касс.
Помахав рукой, слизеринка, наконец, вышел из комнаты. Как только ее шаги удалились за пределы слышимости, все трое мальчиков повернули головы к Ремусу, оставив его с озадаченным видом.
— Итак, ты уже спросил ее? — спросил Джеймс с взволнованной улыбкой на лице.
— Что? — Ремус возмущенно спросил: — Конечно, я этого не делал. Почему, во имя Мерлина, я должен спрашивать ее в нашей спальне?
— Ну, и где же ты тогда собираешься это сделать? — спросил Питер.
Ремус снова лег поверх одеяла: — Я еще не знаю, — признался он, доставая из-под подушки маленькую бархатную коробочку.
— Ну, тебе лучше сделать это поскорее, — заявил Джеймс, запрыгивая на свою кровать.
Ремус поднял голову, чтобы взглянуть на мальчика в очках: — Что? Почему? — нервно спросил он.
— Потому что я больше не могу иметь дело с этим секретом! Я сейчас расколюсь!
========== 29. ==========
Комментарий к 29.
Приятного прочтения!
Кассиопее Блэк очень нравилась защита от Темных искусств, и это было не только потому, что она хотела однажды стать аврором, но и потому, что у нее был двойной период обучения, и ее партнером в течение года был неповторимый Ремус Люпин; мальчик, который абсолютно преуспел в этом предмете. Он был, безусловно, лучшим учеником Дада за весь год, если не во всей школе.
Черноволосая девочка была не из тех, кто находит школьную работу интересной, однако каждый предмет на уроках Дада был исключительно интересным, что компенсировало постоянную смену преподавателей, которая происходила в начале каждого года. Она была более чем взволнована, узнав о Невербальных заклинаниях, всегда находя всю концепцию увлекательной.
Когда она делала пометки на своем пергаменте и игнорировала постоянное хихиканье Сириуса, что раздавалось каждый раз, когда ему удавалось бросить крошечный кусочек пергамента в длинные волосы своей сестры. Ее глаза оторвались от учёбы только тогда, когда она услышала звук открывающейся двери, и почти все ученики, которые делали свою работу, одновременно обернулись.
— Могу я, пожалуйста, одолжить мистера Люпина? — спросила профессор МакГонагалл. Ее лицо было бесстрастным, но Кассиопея не упустила печаль, которая плескалась в ее глазах.
— Конечно, — кивнул профессор Дада, мягко улыбаясь.
Кассиопея обменялась обеспокоенным взглядом со своим братом, прежде чем повернулась, чтобы посмотреть на Ремуса, наблюдая, как он нервно собирает свои вещи. Парень послал слизеринке легкую улыбку, нежно коснувшись ее плеча, когда проходил мимо нее, следуя за своим деканом из класса.
После этого Кассиопея не могла сосредоточиться.
Ее работа была сделана только наполовину, когда она, наконец, сдала ее в конце урока, ее мысли были явно где-то далеко. Ремус так и не вернулся на их урок, и когда он ушел, у мародёров оставалось еще больше часа до конца занятия, так что сказать, что девочка нервничала, было бы преуменьшением.
— Как ты думаешь, для чего он был нужен МакГонагалл? — спросил Питер, когда он, Джеймс, Сириус и Кассиопея стояли за большой колонной, внимательно наблюдая, как мальчик в очках разворачивает Карту Мародеров.
— Может, он слишком много работал, поэтому она его отстранила, — сказал Сириус, явно пытаясь поднять настроение, особенно когда он увидел выражение лица своей сестры.
— МакГонагалл не может исключить его, — заявила Кассиопея. — Она не директор, — пробормотала она, встав на цыпочки, чтобы заглянуть через плечо Джеймса, ее пронзительные голубые глаза дико сканировали карту в поисках имени своего парня, — смотри, он в вашем общежитии, — сказала она через несколько секунд, на ее лице появилось озадаченное выражение. — Что он там делает? Дальше у нас История магии.
— Я не знаю, — пробормотал Джеймс, его глаза изучали табличку с именем на карте, — но, похоже, он не двигается, должно быть, в постели.
— Почему? — Сириус ни к кому конкретно не обращался, нахмурив брови: — Полнолуние только что прошло?
Группа обменялась обеспокоенными взглядами, и, даже не сказав друг другу ни слова, Джеймс засунул карту в карман мантии, прежде чем они вчетвером побежали по коридорам волшебной школы, полностью забыв о своих уроках и сосредоточившись исключительно на том, чтобы как можно быстрее добраться до своего друга.