— Я предлагаю, чтобы мистер Бомон занимался своим элитарным кругом состоятельных клиентов, которые зачастую приобретают картины лишь ради престижа или в целях выгодного помещения капиталов.
Это, конечно, было не совсем справедливо, но в то время она была в такой ярости, что ей было все равно.
— Пусть он дает советы узкому кругу своих клиентов. Что же касается всех остальных людей, то для нас при покупке произведения искусства главным критерием остается одно: нравится нам картина или нет. И кто дерзнет сказать, что картина, выполненная художником-любителем, не является произведением искусства? — Она еще добавила что-то о необъективности и произволе суждений, о пренебрежительном и высокомерном отношении Бомона к простым людям и закончила следующими словами:
— Эти художественные базары, как изволил назвать их мистер Бомон, будут существовать всегда, потому что всегда будут люди — обыкновенные люди, — которые не понимают и не желают понимать элитарного снобизма всего того, что он называет подлинным искусством!..
Когда одна из камер буквально наехала на Кейт, уставившись на нее своим красным глазком, у нее совершенно пересохло во рту. Пытаясь взять себя в руки, она взглянула в сторону Роберта Бомона, непринужденно расположившегося в своем вращающемся кресле. Все что угодно, но возьми себя в руки, внушила себе Кейт и почти сумела добиться этого, уняв дрожь в руках, лежавших поверх блокнота, и улыбнувшись Дейву Скотту.
— Вы оба затронули важную тему! Газеты получают море писем в поддержку каждого из вас, Когда вы познакомились? — Он адресовал свой вопрос Бомону, и его брови сдвинулись в ожидании ответа. — Полчаса тому назад? Вы были удивлены, признайтесь, увидев, что девушка, бросившая вам вызов и назвавшая вас — он заглянул в свои записи — «элитарным снобом», столь хороша собой?
Что за бестактный вопрос? Он вызвал у Кейт настоящее отвращение. Она должна была бы еще раньше подумать о том, что такого роду шоу должны, в первую очередь, носить развлекательный, а не информативно-познавательный характер. Но если она в полной мере не воспользуется представившейся возможностью решить спорный вопрос, тогда ее участие в передаче абсолютно бессмысленно. Хотя в данный момент единственное, на что она была способна, — это выдать в. камеру полузастывшую улыбку.
Роберт Бомон ответил своим глубоким и уверенным голосом:
— Женщины редко вызывают у меня удивление. Многие из них — эффектные и не очень — приклеивали мне разные ярлыки, но я никогда не допускал, чтобы это меня задевало или расстраивало. — Он немного подался вперед, взглянул в сторону Кейт, его глаза скользнули по ее лицу, потом опустились вниз и изучили ее стройные ноги, скромно положенные одна на другую. — Но вы правы. Она действительно очаровательна.
Аудитория захихикала, а Кейт почувствовала, как улыбка исчезает с ее лица. Этими своими словами Бомон одним махом низвел ее до уровня заурядной красавицы, существующей лишь для того, чтобы радовать и услаждать глаз мужчины. Она скрипнула зубами, и злость придала ей некоторые силы противостоять словам противника.
— А что вы думаете по этому поводу, Кейт? Ведь вы встретились, наконец, лицом к лицу с этим человеком? Он оправдал ваши ожидания?
— О, нет, совершенно нет. Во всяком случае, до сегодняшнего дня, — сказала она, пытаясь скрыть тот бередящий ей душу момент, когда она явно поддалась чарам этого мужчины, — я была совершенно уверена, что Роберт Бомон — толстый, с животиком, лысеющий мужчина с бледным и одутловатым лицом.
— С одутловатым лицом? — переспросил Роберт с едва заметной улыбкой.
— Ну да, от сидячего образа жизни и работы в закрытом помещении, — быстро парировала Кейт, снова заставив своим двусмысленным ответом его брови удивленно взлететь вверх.
И опять как бы разряд электрического тока пробежал между ними, и ему не помешал даже разделявший их ведущий передачи. Этот разряд, ток, перебегавший от одного к другому, был почти осязаем. Вся аудитория, состоявшая в основном из женщин среднего возраста, буквально подалась вперед.
Дейв Скотт дал каждому из противников возможность изложить свою точку зрения. Кейт, сумевшая немного совладать со своими нервами, говорила в защиту всех тех художников, которых осуждал Роберт Бомон; при этом она постоянно помнила о том, что он представил ее как человека, совершенно не разбирающегося в искусстве. Безапелляционность суждений и высказываний Роберта Бомона заставляла ее выступать в защиту посредственности, хотя на самом деле она придерживалась совершенно иной точки зрения. Не претендуя на превозносимые до небес опыт и квалификацию Бомона, Кейт, тем не менее, имела за плечами несколько лет учебы живописи и достаточно разбиралась в искусстве. Два года работы в небольшой художественной галерее в качестве младшего научного сотрудника вполне научили ее отличать хорошее от плохого. Поэтому защищая свои убеждения, она показывала, что они основаны не на невежестве и незнании, а на терпимости. Однако, закончив свою речь, она не была уверена в том, что ей удалось убедить аудиторию.
Речь Роберта Бомона, как она и предполагала, была очень яркой, убедительной и столь же напористой, как и его слова в письме, — хотя, как она отметила про себя, — не столь напыщенной. Он заключил ее словами:
— И хотя я вовсе не имел в виду именно галерею Боумэн, но она действительно представляет собой такого рода заведение, которые мне не нравятся. Ибо это вовсе не галерея, а скорее любительская лавка.
Дейв Скотт повернулся к Кейт, приглашая ее ответить. Она опять досчитала про себя до десяти.
— Мне кажется, мистер Бомон излишне увлекается семантикой. Это совершенно неважно, мистер Бомон, как вы называете это место — галереей или лавкой — суть в том, что для вашей клиентуры гораздо важнее подписи, стоящие на картинах, и их очень высокие цены. Они готовы купить что угодно, лишь бы на картине стояло имя известного художника, которым они могут щегольнуть перед гостями и тем самым удовлетворить свое тщеславие. Независимо от того, назовете ли вы наше заведение галереей или любительской лавкой, мы выставляем работы подающих надежды художников, ибо знаем, что есть масса людей, которые хотят купить понравившиеся им картины по доступной им цене и которых не волнует вопрос, является ли приобретаемая ими вещь шедевром или нет.
— Вы забиваете дома людей хламом и безвкусицей, — холодно ответил Роберт Бомон, не без удовольствия наблюдавший за растерянной Кейт, что повергало ее в настоящую ярость.
— Но они так не считают… — с жаром начала было Кейт, но тут вмешался Дейв Скотт.
— Прежде чем мы продолжим нашу дискуссию, давайте сначала уточним, что такое — хорошая картина. Я полагаю, Роб, вы могли бы продемонстрировать нам что-нибудь в качестве примера?
Взглянув на Кейт, Бомон какое-то мгновение колебался.
— Да, у меня с собой кое-что есть. Но боюсь, мисс Боумэн может подумать, что я собираюсь прочитать ей лекцию о «подлинном искусстве», а мне бы так не хотелось вгонять в тоску такую очаровательную даму. — Он почти вызывающе улыбнулся ей. — Ведь это будет пустой тратой времени!
Аудитория разразилась громким смехом. Взгляд Дейва перебегал с лица одного собеседника на другое.
— Вы не случайнобоитесь расходовать на меня и на аудиторию свое красноречие, мистер Бомон. Видимо, ваши поучения действительно утомительны и скучны!