_______________
* С а х и б д и в а н - начальник дивана.
На берегах Джейхуна были установлены наблюдательные посты. Люди следили за движением воды. Они передавали свои сообщения при помощи костров. Один, два, три дыма означали известное количество воды, которого можно было ожидать в ближайшее время. Имея эти данные, можно было разумно распределять воду реки по каналам и подавать ее на пахотные поля, в сады и виноградники. Ученый сделал много ценных наблюдений, ознакомился с опытом старых земледельцев и на основании всего этого хорошо рассчитал работу всей оросительной системы. Настало время, когда он мог отлично предвидеть успех земледельческих работ и сообщить хорезмшаху Мамуну, какой предвидится урожай плодов и злаков, будет ли урожайным год.
Видя по ночам пламя костров на берегах реки, хорезмийцы знали, что от костра к костру передаются сведения, которые собираются в одном диване и позволяют шаху знать, сколь богатые дары даст ему хорезмийская земля.
- Не займет ли это слишком много времени? - спрашивал Абу-Райхана его друг, математик абу-Наср Аррак. - Когда же ты займешься небосводом?
- Вода поистине главное сокровище Хорезма, - отвечал ал-Бируни. - А для звезд небесных есть ночь, я не оставляю их без внимания. Поверь, друг мой Аррак, тайны небесных светил не дают мне покоя.
ОЖИДАНИЕ
Мухаммад ал-Хасияд возвращался в Бухару счастливым. Он с точностью выполнил все указания ученого и покинул караван-сарай ровно через неделю, когда Якуб был уже совершенно здоров и весел. Мухаммад непрестанно думал о том удивительном дне, когда судьба столкнула его с ученым-хорезмийцем. Он воспринимал это как чудо. И, как только они тронулись в путь, он почувствовал, как радость обуяла его, словно Он обрел бесценный дар. Да и в самом деле, может ли быть дар более драгоценный! Ведь он обрел сына, который погибал. И чем отчетливее он представлял себе то страшное утро, когда ему казалось, что Якуб уже никогда не подымется, тем радостнее было ему сейчас.
О встрече с великим хорезмийцем вспоминал и Якуб. Чудодейственное исцеление и разговор с благородным ученым надолго запомнились юноше. Как прост и приветлив ал-Бируни! А ведь этот человек обладает такими знаниями, что мог бы гордиться. Разве мало есть ученых, которые, возомнив себя великими, стали недоступны простым людям? Юноша вспоминал прочитанную им книгу ученого и все думал о том, с каким бесконечным терпением ученый собирал все эти сведения о жизни и быте разных народов. Сколько же он знает языков? Ведь надо было прочесть книги, рассказывающие о прошлом этих народов. И где он добывал эти книги?
- Эта была счастливая встреча, - говорил Мухаммад сыну.
- Воистину посчастливилось! Но эта встреча что-то сделала со мной, отец. Я почувствовал, что мысли мои уходят все дальше от базаров и все больше приближаются к книгам. Ты знаешь, о чем я призадумался, отец?
- О чем, сын мой?
- О недозволенном, отец. Я знаю, что это мне недоступно, однако думаю об этом. И даже во сне не забываю.
- О чем же это, сынок? - Счастливый отец с любовью смотрел на сына, только недавно возвращенного к жизни. Сейчас он был на все готов, только бы порадовать сына. - Что же недозволенное манит тебя?
- Мне хотелось бы, отец, проникнуть во дворец бухарского хана. Я знаю, туда не попадешь, но если бы ты знал, что рассказывал о библиотеке хана наш старый мударис! Он говорил, что там собрано все, что написано мудрейшими людьми на земле. И нет такой области знаний, какая не раскрылась бы жаждущему, как только он попадет в эту сокровищницу. Правда, многое сгорело во время большого пожара, но и то, что осталось, - это бесценные сокровища.
- А я думаю, что не так уж трудно попасть туда. Я давно уже убедился, сынок, - деньги открывают путь к самому недозволенному. А разве хранителю этих сокровищ не нужны деньги?.. В этом я могу тебе помочь. Но меня другое тревожит, Якуб. Ты забыл, что судьба твоя связана с торговыми делами, и я думаю, что тебе сейчас не до книг. Как только вернемся, ты тотчас же примешься помогать мне сбывать товары, закупленные в Булгаре. Тебе надо побывать при дворе хана, но совсем по другому делу: мне хотелось бы узнать, нужны ли хану пушистые шкурки соболей. Я знаю, наш правитель любит дорогие и редкие меха. А ведь соболя и горностаи не всегда встречаются на бухарском базаре. Пока оставим развлечения, сынок. Я понимаю, ты хочешь позабавиться веселым чтением, но десять лет в медресе - вполне достаточно для сына купца. Ведь ты будешь купцом, а не вазиром...
Якуб молча слушал отца и все думал о том, как объясниться с ним, как убедить его в том, что не следует бросать учение. А может быть, даже... Якуб и сам боялся признаться себе в том, что пришло ему в голову. А что, если бы ал-Бируни согласился приблизить его к себе, сделал его своим учеником?.. Нет, это невозможно! Такой важный ученый, такой знаменитый человек!.. Сам хорезмшах пригласил его к своему двору. А ведь хорошо получилось бы! Что-то есть в этом человеке покоряющее твою душу и заставляющее думать о важном и значительном. Но ведь есть и другие ученые, думал Якуб. Иные его сверстники стремились попасть в ученики к знаменитому ибн Сине. Некоторые из них даже последовали за прославленным медиком из Бухары в Хорезм. Они отправились в чужую страну, чтобы постичь тайну исцеления. Почему бы и не попытаться приблизиться к ал-Бируни? Он астроном и математик. Он строг и благороден. Хорошо бы стать его учеником. Это недозволено? Ну и что же?.. Старый мударис не раз говорил: "Якуб, тебя манит недозволенное". Да... недозволенное заманчиво! Но как упросить ученого согласиться? Якуб долго не решался и все же снова обратился к отцу и снова получил ответ, который говорил о несбыточности его надежд.
- Я уважаю науку, - говорил Мухаммад ал-Хасияд, - но пойми, сын, у каждого своя судьба. Мое занятие заранее определило твой путь в жизни. Этот путь я начертал тебе своими неустанными трудами. Разве не смешно, не глупо отказаться от этого пути? А наше путешествие в Булгар? Сколько трудностей и превратностей судьбы! Разве это путешествие я предпринял не для тебя? Зачем же ты хочешь отречься от всего этого? Почему ты пренебрегаешь моими трудами? Поверь, когда я думаю об этом, сердце мое наполняется скорбью.
Якуб долго не отвечал, и долго отец с сыном, каждый по-своему, предавались печальным мыслям. Якуб боялся одного: если он сейчас не договорится с отцом, то, пожалуй, никогда уже ничего не изменится в его судьбе. Но ведь отец любит его. Может быть, он уступит... И чем больше Якуб думал об этом, тем больше ему верилось, что отец непременно уступит и все будет именно так, как он задумал.
Караван медленно шел по горячим пескам пустыни, а Якуб словно перенесся куда-то. Мысли уносили его в медресе, к занятиям со старым мударисом. Чем они заняты сейчас, его сверстники? Неужто снова повторяют одни и те же суры корана? Однако своим любимцам старик нередко давал тайком от других хорошие книги. Эти книги помогли ему, Якубу, открыть глаза на загадочный мир окружающего. Если бы отец знал, с каким радостным волнением он открывает каждую новую книгу! И как много он ждет от нее! И снова Якуб заговорил с отцом:
- Когда я впервые пошел в медресе, ты говорил мне, отец: "Учись, мой сын. Знания пригодятся тебе. Ведь может случиться и так, что торговля покажется тебе занятием не столь привлекательным. Тогда ты займешься наукой..." Я запомнил твои слова, отец. И теперь мне хотелось бы... Не сердись, отец, но если бы твои мысли пошли сейчас по тому пути, по которому они шли тогда, десять лет назад...
И снова умолкли отец и сын. Теперь призадумался Мухаммад. Он говорил себе: "Видит аллах, я не хотел бы огорчать своего единственного сына, но кто поведет мои караваны, когда я состарюсь? Мне нужен человек молодой, бодрый, с зоркими глазами. Где мне его взять? Аллах дал мне трех дочерей и только одного сына. Дочки ушли к мужьям. Кто же будет моим помощником?"