Димыч неуверенно кашлянул:
– Вот балбес…
Я закрыл глаза и прислонился к бетонному забору. Конечно, я-то знаю, что не боюсь… Разве это страх? Нормальная предосторожность.
А с Рузяном, действительно, вышел «облом». Хотя риск был, конечно. Но и «навар», пропорционально. Одна из тех васькиных авантюр, в которой я вполне мог принять участие. И даже неплохо заработать. Обычно, с деньгами у меня хроническая напряженка. Ведь «зарплата мэ-нэ-эса» не менее символическое понятие, чем «Ка» фараона. Но тогда наш отдел получил американский грант. Долларов четыреста я скопил. И была возможность превратить их в «штуку» с лишним…
Что теперь вспоминать. Я нервно ковырнул землю носком ботинка – вероятно, не гожусь для таких дел.
Дима задумчиво почесал затылок.
Было отчего задуматься. Бросать сейчас Ваську одного – тоже свинство.
Я заглянул в пролом в заборе – крапива вздохнула на ветру и ласково потянулась к моему лицу. Я раздраженно отпихнул рукавом жгучие «ладони». Сорняк обиженно зашелестел. Триффид недоделанный…
Я сплюнул в темноту: будь что будет! Васька, паршивец этакий, уже не оставил нам выбора.
– Димыч? Ты идешь?
Он пробурчал что-то невнятное. Природное благоразумие боролось в нем с товарищеским долгом.
Я не стал его ожидать. Проламывая крапивные заросли, я вступил в таинственный мрак по ту сторону забора. И тут же пожалел, что фонарик остался у Димы.
Земля ушла из под ног.
Холодея, я провалился в неведомую бездну.
Ай!
У бездны оказалось неожиданно близкое и твердое дно, на которое я с воплями приземлился. Потирая ушибленное колено, завертел головой по сторонам.
Бесполезно. Тьма вокруг казалась осязаемо густой и… кто-то или что-то неотвратимо надвигалось, должно быть привлеченное шумом падения.
Где же Димыч со своим фонариком?!
А черный силуэт – совсем рядом. Нависает на фоне звезд. Он кажется огромным. Ближе… Еще ближе…
– Дима! – отчаянно заорал я.
Спустя мгновенье, откуда-то сверху желтоватый луч озарил зловещую фигуру.
– Чего орешь, балбес? – при ближайшем рассмотрении «фигура» удивительно похожа на Ваську. И даже голос его:
– Лёха, ты ж нам всю конспирацию поломаешь!
– В гробу видал твою конспирацию, – буркнул я, отряхиваясь.
Глупо вышло. Зато все опасения и страхи бесследно улетучились.
Сверху спрыгнул Капустин. Он поводил туда-сюда лучом фонарика и окружающая обстановка прояснилась. Мы стояли на дне большого котлована. Вероятно, еще на заре перестройки, здесь собирались закладывать фундамент большого здания. Тут и там, из зарослей бурьяна торчали бетонные обломки. Ничего таинственного в этой обыденной картине. Ни малейших намеков на загадочных васькиных благодетелей.
– Ну и где? – язвительно поинтересовался Дима, направляя луч света прямо в физиономию Лубенчикова.
– Появятся, – отворачиваясь, пробормотал Васька. Он заметно нервничал. То и дело поглядывал на люминесцентный циферблат часов.
Ага.
Зря мы с Димычем волновались. Таки передумали они, не снизошли до второй встречи с нашим великим бизнесменом.
Еще полчасика ждём и домой! С чистой совестью!
Прогуливаясь вдоль котлована, я споткнулся о кусок арматуры, подобрал его и, от нечего делать, принялся сбивать крапивные верхушки. Вспомнил недавнее воодушевление Лубенчикова и хихикнул. Новая эпоха для всего человечества откладывается. И слава богу!
На радостях я особенно сильно замахнулся арматуриной и… металлическая поверхность гулко отозвалась на удар.
«Ого!»– я выронил железяку, остолбенело разглядывая темную массу, возвышавшуюся передо мной на фоне звездного неба. Я был готов поклясться чем угодно: еще секунду назад здесь ничего не было – только крапива и куски бетона!
– Дима! – позвал я слабым голосом. Капустин подоспел с фонариком, осветил это и судорожно кашлянул. У меня в горле тоже вдруг пересохло, а сердце заколотилось так, словно просилось наружу.
– Васька!
– Вижу, – отозвался где-то рядом Лубенчиков, – Ну, наконец!
Васькин голос тоже дрожал от волнения. Не каждый день, точнее не каждую ночь обнаруживаешь такое…
Это загадка – почему самые удивительные явления в разговорной речи получают самые обыденные названия? Например, объект, висевший посреди котлована в метре над землей, именовался по-кухонному банально.
– Йо-маё, Васёк, – забормотал Дима, – Это ж типичная «летающая тарелка»!
Лубенчиков хмыкнул:
– Типичная?
И правда, можно подумать, что Дима всю жизнь только и делал, что занимался классифификацией инопланетных летающих аппаратов.
Глава 3
Вчера у Васьки был удивительный день. Множество разных событий сложились в единственно счастливую мозаику.
Часов до девяти вечера мы вместе отмечали наше возвращение «с курортов» в родной город. Вернее, отмечать-то мы начали еще позавчера, сразу по прибытии на Южный Вокзал. А вчера последовало естественное продолжение.
Помню, хоть и в некотором тумане (под столом уже успела выстроиться батарея пустых бутылок) – около девяти Васька встал из за стола. Тоном, не терпящим возражений, заявил, что немедленно покидает наше общество. Его ждет дама!
Мы с Капустиным, естественно, чуть изумились: куда к даме-то, после всего выпитого?
– Лучше тащи её сюда! – предложил Димыч.
Васька резонно заметил – его неправильно поймут, если он станет таскать дам по улицам. Что они, чемоданы, что ли? К тому же у него свидание, а на свидание обычно являются в одиночку, а не втроем.
Сохраняя строгую гвардейскую осанку, хотя и с заплетающимися ногами, он покинул нас. Дальнейшие события можно восстановить только с его слов.
Прошлым вечером Лубенчиков действительно отправился на свидание. И лишь перелезая чей-то забор, протрезвел и сообразил – свидание-то назначено аж на будущую субботу!
Поболтавшись какое-то время на заборе он вспомнил и другие подробности. Например, что некие малосимпатичные молодые люди обещали провести с ним воспитательную работу. Если еще хоть раз увидят его в их районе…
В этот момент, несколько до боли (до физической боли!) знакомых силуэтов возникли на горизонте.
Дальше висеть на заборе было не только обременительно, но и неосторожно. Поэтому Васька перекувыркнулся в чей-то огород. К несчастью, его уже заметили. Послышались взволнованные возгласы и топот ног.
Эти юноши явно мечтали побеседовать с Лубенчиковым в тесной и неформальной обстановке. Но сегодня его не тянуло на откровенность. Васька бросился бежать. Он нёсся во всю мочь, прыгая через свекольные грядки под истеричный лай бдительных псов. Весь его хмель, как ветром сдуло.
Миновав огороды, Лубенчиков выскочил в проулок и кинулся вдоль заросшего бурьяном оврага. Погоня не отставала. Ночь была безлунная. Васька, словно заяц сиганул в бурьян и затаился. Несколько фигур промчалось мимо.
Чуть отдышавшись и убедившись, след его потерян, Васька успокоился. Пересек овраг и двинулся вдоль бетонного забора, насвистывая что-то веселенькое.
Минут пятнадцать до автобусной остановки и бурный вечер благополучно завершится.
Однако, развлечения только начинались.
Внезапно, яркий свет заставил Ваську зажмуриться.
Он истинктивно нырнул в крапиву. Первая мысль: «Таки выследили, гады!»
Но свет по прежнему бил в глаза, даже через закрытые веки, и тогда Васька понял, что ослепительный луч исходит откуда-то сверху. С неба?! В ту же секунду он услыхал Голос.
Вовсе не грозно-басовитый, как можно было ожидать.
– Привет, – ласково-вкрадчиво прозвенело где-то у самого его уха. От неожиданности Лубенчиков не нашел ничего лучшего, как отозваться:
– Привет… – и, закрываясь ладонью от яркого света, оглянулся – никакой женской особы поблизости. «Чертовщина…» Словно в ответ на его мысли послышался негромкий смех: