- Вдруг он услышит, - пояснил Илердир.
- Хорошая идея. Я взлечу, вдруг увижу его сверху.
Илатони взмахнул крыльями и взлетел на ближайшее дерево, с него на ветви дерева-гиганта. Осмотрелся оттуда во все стороны.
- Видишь?
- Ммм... Нет...
Он плавно, заложив полукруг, спустился.
- Ничего, может, в следующий раз.
Однако и в следующий раз, и в следующий за ним, Илатони не замечал никаких признаков Сарафира.
- Как далеко его могло отнести?
- Как угодно далеко. Возможно, мы найдем его тело, облепленное раками, только в устье реки.
- Ох, - только вздохнул Илатони.
На ночь остановились на привал. Светящийся дракон вытянулся во всю длину на небольшом пригорке. Илатони с животными остался внизу, почти без сна, тревожно вскидываясь от каждого шороха. Пару раз за ночь, дракон слышал, что ангел обращался к кому-то из богов.
На следующее утро Илатони влез на Пять Лет и поехал вровень с легким бегом дракона. Собаки неслись рядом, обнюхивая все вокруг. Изредка маленький отряд останавливался и Илатони взлетал на ближайшее дерево-гиганта.
- Мне кажется, или я слышу волков? - замер Илердир.
- Где?
- Очень далеко. Километров пять отсюда, не меньше.
Илатони взлетел на ближайшее дерево.
- Ты их не увидишь, слишком далеко. Вроде охотятся. Стихли...
- Вдруг, на Сарафира напали!
- Да, может быть. Он же сам.
Илатони стоял на высокой ветке, толщиной с тело дракона, почти у самой верхушки, овиваемый ветром, несколько минут совершенно неподвижно и смотрел вдаль.
- Слышишь их? - он взглянул вниз на Илердира.
- Нет, тихо.
Илатони снова взглянул вдаль, сощурился.
- Что это?
- Что там?
- Илердир! Это Сарафир! Я вижу Сарафира!
- Что?! Как?! Где он? Он жив? Он в порядке? Что он делает?
- Ты не поверишь, если я скажу тебе, что он делает! Нет! Нет, сюда! Мы здесь!
- Лети к нему!-
одновременно крикнули Илатони и Илердир.
- Я за ним! -
Почему Сарафир на грифоне?! Как это случилось? И где, в таком случае, Василек? Илатони стрелой пустился за уситом, верхом на гигантском хищнике, сделавшем круг над лесом. Ангел едва успел, бешено хлопая крыльями, взлететь над кронами, чтоб заметить, куда спустился грифон. Илатони кинулся следом. Он нырнул в дерево за птицекошкой и почти сразу увидел самого Сарафира. Резник присел над кем-то белым на траве. Василек! Окровавленный конь дергал ногами и пускал из ноздрей кровавые пузыри. Сарафир достал нож и поднес его к шее коня, желая прекратить мучения. Нет! Он не видел Илатони, он не знал, что ангел здесь.
- Стой!
Сарафир вздрогнул и поднял голову. Он увидел ангела.
Илатони расправил крылья и спрыгнул на землю рядом с Сарафиром с высоты в пару десятков метров. Шарахнувшись от грифона, он подбежал к Васильку, упал головой вперед рядом с конем, тут же вскочил и схватился за голубовато-белую шкуру.
- Отойди!
Сарафир отскочил спиной вперед. Голова ангела засветилась, руки побелели от напряжения. Сарафир никогда не видел, как происходит ангельское исцеление.
- Воды!
Сарафир протянул ему флягу.
- Лей на раны.
Сарафир стал поливать тонкой струей раны Василька. Практически все его тело было одной сплошной раной, вода быстро закончилась. Сарафир бегом спустился к реке и вернулся с полной флягой. Только река знала, как он просил воду заливаться в горлышко фляги быстрее. Резник снова стал лить на кровавые лохмотья. Илатони проводил над мокрыми ранами белой напряженной рукой и прямо на глазах Сарафира вода густела, становилась непрозрачной и закрывала раны где новой плотью, где новой кожей. Илатони добрался до глубоких ран, на его руках выступили вены, просвечиваемые насквозь светом, исходящим от ладоней. Сарафир поправлял лохмотья рваной плоти и лил воду сверху. Из носа Илатони спустились две дорожки крови и красные капли зашлепали по коню, тоже превращаясь в плоть. Раны закрывались, срастались порезы, новая кожа, почти неотличимая от старой, покрыла места, в которых еще минуту назад были видны трепещущие органы. Конь задышал ровно, закрыл глаза и замер. Только его живот мерно поднимался и опускался. Илатони провел уже гаснущей ладонью по новой коже и сразу за ней по коже вырастала шерсть.
- Это ты можешь потом сделать, - сказал Сарафир.
Он смочил руку и вытер Илатони кровь под носом, на губах и подбородке. Илатони гладил коня и смотрел на него совершенно без всякого выражения.