И случилось так, что пошла Лютиен прямиком в ту местность, где сволочные Феанорычи из Нарготронда развлекались волчьей травлей. Главный волкодав по имени Хуан (хоть и не сильно породистый, зато из Валинора родом) привел Лютиен к Колегорму, который, заглянув под волосы, решил не торопить события и не афишировать свою осведомлённость по Береновским делам. Лютиен же по молодости лет доверилась братьям и в результате оказалась под замком с перспективой насильной выдачи замуж за Колегорма. Из этой ситуации был простой выход - надо было и Куруфину со скверным характером дать увидеть то, что под волосами, а дальше Феанорычи всё бы сделали сами. Но случилось по другому: в одну прекрасную ночь пёс Хуан без церемоний принёс ей плащ, сказал: "Венсеремос, сеньорита!" - и они вместе бежали из Нарготронда.
А тем временем в подземелье дела шли своим чередом. Волк-оборотень доел почти всех арестованных, оставив Берена на предпоследнее кормление, а Финрода на последнее - так его попросил Саурон. Но Финрод разорвал оковы и в следующий заход сам подставился волку, так что Берен остался один.
- Финрод, Финрод! - оплакивал Берен друга. - Ну чтоб тебе раньше эти оковы не разорвать, да и не только на себе, а и на всех остальных тоже, глядишь, чего бы и нарисовалось, а теперь совсем конец мне, несчастненькому...
Как раз в это время на мосту появилась Лютиен верхом на Хуане. Встав на мосту, она запела песню, а Берен, услыхав её голос, упал в обморок, что в общем-то простительно - столько всего с ним случилось, а тут ещё и песня. Саурон тоже эту песню услыхал, и для разминки послал на мост волка, которого Хуан без лишних слов отправил со снижением в сторону моря. Саурон пожал плечами, послал следующего волка, и дальше всё пошло как по-писаному - волков у Саурона хватило часа на четыре, но потом он решил, что разминка закончена, и, превратившись в волка, двинулся вперёд сам. На этот раз Хуану пришлось несколько напрячься, но с помощью Лютиен, которая в критический момент вкатила Саурону в глаза порцию СиЭс из баллончика, враг был повержен, а чтоб не дергался, она пригрозила лишить его крайней плоти и отослать к Морготу: "И будет он вечно обзывать тебя тем, кем ты тогда окажешься, если не уступишь мне власть над твоей башней". Тогда Саурон признал себя побеждённым, превратился в летучую мышь и улетел переживать, а Лютиен, встав на мосту, на котором она и так уже давно стояла, объявила о своей власти. Радостные вопли пленников и узников огласили окрестности, но Берен всё ещё лежал в шоке от услышанной песни, и пришлось Лютиен его откачивать. Радостные, они взглянули в глаза друг другу, и день засиял над ними, и до самой осени держалась в тех местах хорошая погода. Среди пищевых отходов Берен отыскал фрагменты Финрода, и захоронил несколько наиболее крупных рядом с башней, так что место в какой-то степени очистилось. Теперь Берен и Лютиен снова были свободны, и, как говорят легенды, куда-то "отправились через леса", видимо, решив в этих лесах от души побродить после долгого воздержания. А выпущенные на волю пленники и узники вернулись в Нарготронд, и раскрыли местному населению глаза на предательство Колегорма и скверный характер Куруфина. Произошёл новый переворот, и власть взял Финродов брат Ордорет. Некоторые горячие головы предлагали заодно порешить Феанорычей, но Ордорет на это ответил:
- Интересненькое дело! А с кем же я тогда семейной грызнёй буду развлекаться - с орками?! Воля моя будет такая - братьев не убивать, а попросту прогнать в шею, с побоями, но без увечий. И жрать в дорогу не давать, чтоб злее были!
- Let it be! - ответил Колегорм и принялся сверкать глазами, а Куруфин одобрительно засмеялся - такое развитие событий как нельзя лучше соответствовало его скверному характеру.
Прихватив с собой верного Хуана, братья отправились в изгнание, и так случилось, что по дороге повстречали они Берена с Лютиен, которые всё никак не могли набродиться по лесам. Колегорм вспомнил о том, что он видел под волосами, и два высокорожденных эльфа решили снизойти до разборки с Береном. Лучше бы они этого не делали - многоопытный диверсант и ниндзя Берен ударом ноги в прыжке повалил Куруфина и его лошадь, а поражённый такой крутостью пес Хуан с криком: "Но пасаран!" накинулся на своего хозяина Колегорма. Тот проклял пса, а потом заодно и своего коня, но делу это не помогло, равно как и Куруфиновское проклятие в сторону Берена - тот продолжал его душить, и задушил бы, если б в Лютиен не проснулась национальная эльфийская традиция оставлять в живых обиженных родичей, чтобы потом было не так скучно жить. Берен послушался, и отпустил недодушенную жертву, вернул братьям оружие и недружелюбно пожелал счастливого пути. В качестве ответного прощания Куруфин, о характере которого говорилось уже достаточно, пустил дуплетом две стрелы, одну из которых перехватил зубами Хуан, а вторая воткнулась Берену в грудь.
Но всё обошлось - Хуан принёс некоей травы, к которой Лютиен добавила некоего массажа, и снова стал Берен как новенький. Но была у этого возрождения и оборотная сторона: воспрянувший Берен вспомнил о своей клятве, и сбежал от спящей Лютиен искать на свою, мягко выражаясь, голову приключений. Но отделаться от подруги не удалось - верхом на Хуане она его догнала, и многое было сказано ими друг другу.
Пока влюблённые лаялись, Хуан, не теряя времени, принёс из башни Саурона волчью шкуру и крылья летучей мыши - для маскировки. Увидев Лютиен в таком наряде, Берен поначалу чуть не упал в обморок, и на кокетливый вопрос: "Ну как?", собрав всё своё мужество, ответил, что красивой женщине любой наряд к лицу. Польщённая Лютиен напялила на него шкуру волка, и они отправились в поход. По дороге Берен настолько вошёл в образ, что под конец пути начал завывать на луну, но тем не менее появление уже один раз убитых волка и летучей мыши перед Ангбандом было воспринято насторожённо, тем более что рядом с ними вприпрыжку бежал известный своей верностью Хуан.