Вытянув длинную шею, он впился зубами в икру своего мучителя. «Профессор» отозвался на боль странных клохтаньем; словно человек, пробудившийся от глубокого сна, он тупо уставился на Ахима. Руки его бессильно повисли. Волей-неволей он отпустил Тома и, шатаясь, вышел из барака. Я растерянно посмотрел ему вслед и услышал, как он громко стонет.
— Он мне точно петлю затянул на шее, — сказал Ахим сдавленным голосом и потрогал рукой шею, словно хотел оттянуть тесный воротник.
— Здорово я орал, — заявил я.
Ахим слабо улыбнулся и обратился к Тому:
— Как ты очутился здесь с «профессором»?
Том, все еще лежавший на земле, внезапно вскочил и пустился наутек. Он налетел бы на столб, но я успел вовремя схватить его.
— Никуда ты не уйдешь, — , сказал я и пихнул его обратно к Ахиму.
— Как ты очутился здесь с «профессором»? — повторил Ахим свой вопрос.
Том откинул голову назад и дерзко взглянул на Ахима.
— Очень просто — взял да и пришел.
Он бросился на песок и заколотил ногами по дощатой стене. С досок посыпалась пыль, ее прорезал тонкий солнечный луч.
— Говори правду! — сказал Ахим.
— Теперь швед меня укокошит, — с отчаянием пробормотал Том.
— А мы где же? — сказал я. — Швед ведь не злее «профессора».
Но Том, как видно, был невысокого мнения о нас.
— Это вы во всем виноваты, — закричал он. — Какое вам дело до меня и «профессора», любопытные обезьяны! — Причитая, он осыпал нас страшными ругательствами.
— Кто этот швед и за что он собирается тебя укокошить? — Ахим недоуменно посмотрел на меня.
— Он говорит про шведа, у которого они стянули часы, — пояснил я.
Пока Том колотил кулаками по песку, я быстренько рассказал Ахиму, что произошло недавно между «профессором» и Томом у колонки.
— Что ты еще заметил, мягко выражаясь, странного, в их отношениях?
— А разве не странно, — ответил я, — что человек заставляет парнишку в дикую жару чистить себе костюм, а сам в это время лежит и храпит? Или что этот человек науськивает его на клубок дерущихся мужчин и тот выуживает из клубка пачку сигарет, которые преподносит своему хозяину?
Том швырнул в меня горсть песку.
— Заткни свою лживую глотку! — закричал он в бешенстве, красный как рак, и тут же снова взмолился, чтобы мы спасли его от шведа.
Ахим уселся рядом с Томом.
— Шведы, они тихие, как ягнята, — убеждал он Тома, — они только делают вид, будто собираются убить. А кроме того, тут и я замолвлю словечко.
Том еще два-три раза глотнул слюну, отер рукавом вспотевшее лицо и упрямо уставился в пространство. Ахим дружелюбно толкнул его в бок. Том скривился.
— Перестань, — сказал он грубо, — я боюсь щекотки.
Мы усмехнулись.
— Это ты стащил часы у шведа? — начал допрос Ахим.
Том кивнул. До чего же я презирал его! И этот мерзавец еще носит в кармане договор, под которым стоит мое честное имя!
Я обозвал Тома жуликом, хитрым прохвостом. Он вскочил на ноги, дико вращая глазами. Оба мы искали взглядом доску, которую можно было бы оторвать.
— Стоять на месте, — с угрозой в голосе приказал Ахим.
Мы стояли на вершок друг от друга и меряли взглядом один другого.
— Меня они тоже обворовали, — с пеной у рта разорялся Том, — они сперли мою консервную банку.
Меня охватила дикая ярость. Я с нетерпением ждал, что Ахим начнет насмехаться над доводами Тома. «Подлый способ снимать с себя вину, обвиняя других» — вот что он мог бы сказать. Но вместо этого Ахим просто разнял нас.
— Значит, ты продал часы Бочонку и наелся досыта? — обратился он к Тому, который опять принялся хныкать.
— Вот в том-то и подлость — «профессор» все отобрал у меня!
В конце концов Том подробно рассказал, как все случилось. «Профессор» застиг его на месте преступления, и, чтобы купить его молчание, Том вынужден был исполнять все его требования.
— А потом он заманил тебя сюда, чтобы ты ублажал его, не так ли? — спросил Ахим.