Тебе никогда не забыть злости в его голосе. — Что ты можешь знать о любви?! — закричал он.
Ты повернулся к нему, стоя всего в нескольких футах, а его рука, обвиняя, указывала на тебя.
— Я сказал: что ты можешь знать о любви?!
Его рука бешено тряслась, а выражение лица было настолько гневным, что ему пришлось отвернуться. Он повторял слово «любовь» снова и снова, с презрением, с отвращением. Потом ушел.
А ты так и остался стоять у кухонного окна, держа туфлю в одной руке, а щетку с нанесенным на нее кремом — в другой. На улице стемнело, черно хоть глаз выколи. И, взглянув ночи в лицо, ты почувствовал, что если бы вся тьма, покрывшая деревню, окружающие ее поля и леса, вошла в тебя, ее не хватило бы, чтобы скрыть возникшее чувство вины и стыда.
Но ты был не прав. Именно собственными усилиями тебе удалось скрыть все это от мира — и от себя самого. Полностью забыть о его существовании, пока вдруг, совсем недавно, стоя на железнодорожной станции и направляясь на работу, ты вновь не окажешься лицом к лицу с прошлым. В одно мгновение сила, сдерживавшая тебя больше двадцати лет, неожиданно вырвется на волю — раздирая на части тьму… и тебя.
Глава 2
Ты решил получить от этой ночи все: напиться и трахнуться. На первой вечеринке ты попал на коктейль: джин, апельсиновый сок, вино, сидр. Плюс немного спирта, оставшегося после того, что туманно описывалось как «эксперименты Майка».
— После трех порций ты отдашься любой! — заявила хозяйка, наполняя стаканы.
— Я уже сейчас готов! — смеясь, отвечал ты. В твоем голосе не было звука потери, по крайней мере тогда — в пятницу вечером, больше десяти лет назад.
Вечеринка — бумажные стаканчики, полотенце, обернутое вокруг розовой лампочки в гостиной, громкая музыка из колонок размером с ванну, еще три человека в туалете и пепел в кислой капусте. В среднем на пятницу и субботу выпадало по четыре вечеринки. Другие ходили на вечеринки и напивались, ты — напивался и ходил на вечеринки. Были бары, прямо как рынки, где шел обмен адресами и планировались маршруты; впрочем, если ты, гуляя по улице, слышал из открытого окна Мика Джаггера, не зайти было просто грех. О смерти твоего отца в ту ночь было объявлено на третьей по счету вечеринке.
Вы весело звоните в дверь. Я тут жил когда-то, объясняешь ты девушке; ты познакомился с ней на вечеринке номер два и притащил сюда, чтобы не являться одному. Звоните еще раз — слишком громкая музыка — и входите. Рука в руку. В коридор из пальто, свернутых ковров и пустых полиэтиленовых пакетов. В розовый свет и бум-бум-музыку. Бум-бум по животу, бум-бум пониже живота.
— Извините, у нас sine qua non[1], — говорит человек с усами. Потом, заметив, что ты не один, расслабляется. — Sine qua non, — повторяет он, оборачиваясь к девушке рядом с ним.
— Кто-то закрылся в туалете, а Чарли может блевануть в любую минуту, — поясняет невысокий человек. — Давай в сад, Чарли, через окно.
Хороший совет.
Чарли продолжает налегать на запертую дверь, а запертая дверь все от него ускользает.
Девушка — которую зовут Сандра, напоминаешь ты сам себе — держит тебя за руку.
— В кухню? — предлагаешь ты, ведя ее мимо музыки — бум-бум, — мимо sine qua non и мимо Чарли. По скользкому кухонному полу. Время довести состояние жизненно важных жидкостей организма до нормы.
— Выпьешь чего-нибудь? — спрашиваешь ты. — Господи, прямо великое переселение народов!
Ты отпускаешь пару шуток насчет завсегдатаев тусовок, потом вы подходите поближе к бумажным стаканчикам. Привет, привет — здороваетесь с местными. Они улыбаются вам, затем пятятся, будто вы оказываете на них какое-то странное давление. Переглядываются друг с другом.
— Все нормально, — объясняешь ты Сандре, — здесь приятная атмосфера.
Хелен, которая тут сейчас живет, поставила свой бумажный стаканчик и направляется к вам. Как и еще один твой приятель, Энди. С разных сторон комнаты. Ни один из них не улыбается.
Давным-давно ты думал, что знаешь и понимаешь, что такое конец: это когда ты идешь по тропинке, которая все сужается и наконец приводит тебя к мертвому отцу, сидящему в кресле. Однако теперь ты начинаешь подозревать, что в случившемся гораздо больше смысла и тебе придется все время перепрыгивать к тому моменту, когда ты проводил Сандру домой, вы сидели в ее комнатке и ты начал ее нежно целовать.
Хелен и Энди стоят перед тобой. Хозяйка и хозяин. Ты представляешь им Сандру.
— Моя новая знакомая.
Ты пытаешься шутить насчет великого переселения народов и завсегдатаев тусовок, потом продолжаешь:
— Похоже, хорошая вечеринка!