Выбрать главу

Джек Вэнс

ЗВУКИ

Капитан Хесс отложил блокнот и так резко откинулся в кресле, что оно заскрипело.

— Это записи Эванса, — сказал он. — Их нашли в корабле.

— Это все? — слегка удивленно спросил Галиспелл. — Не было никакого письма?

— Нет, сэр, абсолютно ничего. Когда мы его подобрали, при нем не было ничего, кроме этого блокнота.

Галиспелл потер пальцем рябую столешницу.

— Действительно, странно, — сказал о;; и открыл первую страницу.

— Что вы думаете об Эвансе? — спросил капитан. — Странный парень, правда?

— Говард Эванс? Вовсе нет. Мы считаем его очень ценным работником. Почему вы спрашиваете?

Хесс наморщил лоб, пытаясь четко сформулировать ответ.

— Ну, он мне показался каким-то неуравновешенным; похоже, он привык бурно выражать свои чувства.

— Говард Эванс? — удивился Галиспелл. Хесс посмотрел на блокнот. — У меня было время посмотреть записи и… — И у вас создалось впечатление, что он был… немного странным?

— Может быть, все, о чем он пишет — правда, — Хесс был задумчив. — Я и сам бывал во многих темных уголках Вселенной, но ничего подобного не встречалось.

— Довольно странно, — произнес Галиспелл и принялся за блокнот.

Дневник Говарда Чарльза Эванса. Я начинаю эти записи без особого пессимизма, но, должен признать, и без радужных надежд. Иногда мне кажется, что я уже умер. Весь мой полет был сплошным предчувствием смерти. Я летел и летел сквозь тьму, причем в гробу было бы лишь немногим теснее. Передо мной и надо мной сияли звезды, подо мной и за мной — тоже. Больше недели, меньше года.

Во вселенной слишком много пространства для корабля и звезд, а в этом блокноте слишком мало страниц. Все они понадобятся мне для хроники жизни в этом новом мире.

Нужно так много рассказать, а сделать это кроме меня некому. Я не стану прибегать к литературным красотам, просто попытаюсь представить происшедшее как можно объективнее, описать все, что со мной произошло.

Я посадил корабль на самом подходящем месте, какое мне только удалось разыскать. Сделал обычные контрольные замеры: состав атмосферы, влажность и давление' воздуха, тест на микрофлору. Потом отважился выйти наружу, установил антенну и послал сигнал SOS.

Жилище — не проблема. Корабль для меня — постель, а если понадобится, то и убежище. Потом, от скуки, я могу свалить пару деревьев и построить дом. А пока я решил подождать, спешить некуда.

Конвертор корабля снабдит меня водой, концентратов хватит надолго. Если с гидропонными баками ничего не случится, у меня будут и овощи, и фрукты, и концентрированный белок.

Поначалу мне показалось, что жизнь здесь легка, как в раю. Здешнее солнце — карминово-красный шар. Дает немногим больше света, чем полная луна на Земле. Мой корабль стоит на лугу, покрытом толстыми, приятными на ощупь темно-зелеными ползучими растениями. В направлении, которое я называю югом, находится чернильно-синее озеро; луг плавно понижается к нему. Длинные ветви блеклой растительности — или мне лучше называть ее деревьями? — окаймляют луг всех сторон.

За ней тянется цепь холмов, она, вероятно, переходит в горный хребет, но я в этом не уверен. В сумеречном красном свете мне видно метров на сто, не более.

Все вместе — это картина абсолютного одиночества и покоя, и я наслаждался бы красотой пейзажа, если бы был уверен в будущем.

Мягкое дуновение ветерка морщит поверхность озера, и по ней разбегаются морщинки волн. Я запустил гидропонные баки и посеял дрожжевые культуры. От голода и жажды я, конечно, не умру. Озеро тихо и спокойно. Может быть, я когда-нибудь построю маленькую лодку. Хотя вода и теплая, я не отваживаюсь приближаться к берегу. В озере может водиться какое-нибудь страшилище, оно схватит меня и утащит в глубину.

Вообще, для опасений нет никакого повода. Пока что я не обнаружил никаких следов животной жизни: ни птиц, ни рыб, ни насекомых, ни моллюсков. Этот мир абсолютно неподвижен, если не считать легкого ветерка.

Я послал сигнал SOS. Когда-нибудь он достигнет цели. Мое единственное оружие — мачете, поэтому я не решаюсь далеко отходить от корабля. Однако сегодня (если это слово вообще здесь подходит) я собрал все свое мужество и обошел озеро. Деревья более всего напоминают березы, они очень стройны и гибки. В другом свете, не в этих мутно-красных сумерках, их стволы и листья блестели бы серебром. Они стоят вдоль берега в ряд, словно их — посадил странствующий садовник. Легкий ветерок покачивает ветви. Они пылают алыми и пурпурными отблесками, но некому, кроме меня, любоваться этой зловещей красотой.