— Ты обвиняешь меня в том, что я не в силах изменить.
— Ты отвечаешь за представление. Ты — «последняя инстанция». Юнис сдержалась и не стала перечислять его неудачи.
— Хорошо. Раз я одна за все отвечаю, то я тебе скажу: кантата посвящена рождению Сына Божьего, Иисуса Христа, а не крыльям на костюме Лавонн и не блесткам у нее на платье.
— Я уверен, что это ей и так хорошо известно, как любому другому. — Выражение лица Пола стало жестким.
— Если бы она понимала, ты бы не получил сообщение от ее мужа о ее болезни.
— Я перезвонил Марвину и сказал, что утром ты позвонишь, чтобы принести свои извинения за это недоразумение.
Пол не сомневался, что жена подчинится ему. Но гнев, который Юнис подавляла в себе, прося Бога избавить ее от такого испытания, прорвался наружу. Отец, неужели я должна противостоять мужу? Что ж, пусть будет так.
— Я непременно позвоню и выражу свое сожаление, что представление пройдет без ее участия.
— Что это за выходки?
— Это не выходки, Пол. — Глаза Юнис наполнились слезами. — Я не собираюсь быть заложницей необоснованных претензий Лавонн.
— Усмири свою гордыню и прими Лавонн как свою сестру во Христе.
— Разве можно принять ее как сестру, если она хочет во время представления направить луч прожектора на себя, а не на Иисуса Христа?
— Ты преувеличиваешь.
— Ты просто ничего не слышишь. Не слышишь уже очень давно. Пол пододвинул стул и сел.
— Ладно. Сейчас я тебя слушаю. Расскажи мне, какие у тебя проблемы.
Какие проблемы у нее. Не у них. Юнис посмотрела на него через стол. Молоко уже остыло.
— Ты всегда возлагаешь вину на меня. Почему? Наверное, она — козел отпущения.
Пол молчал, и выражение его лица вызывало у нее желание кричать и просить у Бога помощи.
Господи, подскажи мне правильные слова.
— У меня нет проблем с Лавонн. Все дело в ее отношениях с Богом. Существуют ли эти отношения?
— Ее муж — один из старейшин, Юнис. Конечно, она общается с Богом.
— Я бы хотела так думать, но с тех пор, как она вошла в состав хора, я не нахожу этому никаких доказательств.
«И прежде не находила», — хотела добавить Юнис, но не осмелилась.
Когда супруги Локфорд стали прихожанами Сентервилльской христианской церкви, Юнис решила, что они очень приятные люди. Было известно, что до этого Локфорды служили в других приходах. И все же Юнис была крайне удивлена, когда три года назад Пол принял отставку Холлиса и Отиса и назначил Марвина на должность старейшины. Мало кто знал мистера Локфорда, но при этом никто не поспорил с Полом, кроме Сэмюеля. Правда, его мнение было проигнорировано Полом. «Я уже говорил, что не намерен собирать сведения ни о ком из христианского братства». Все шло гладко для самого Марвина, который всячески поддерживал Пола во всех его начинаниях. Но жена Марвина с самого начала использовала положение мужа в личных целях.
— Юнис, зачем ты раздуваешь из мухи слона? Что плохого в том, что костюм Лавонн будет сверкать чуть ярче?
Это она‑то раздувает из мухи слона? Ей действительно все меньше и меньше нравилась Лавонн. И, возможно, дело было в том, что Юнис судила о людях слишком строго. Но как это ужасно — все время потакать чьим‑то капризам.
— Все это слишком незначительно, Пол. Я прекрасно понимаю это. И Эбби уже внесла изменения в костюм, чтобы удовлетворить желания Лавонн. Но она не угомонилась.
Так уже было не раз.
— За три года произошло много подобных ссор. Разве ты не замечал? В результате и возникает один большой вопрос: а верит ли Лавонн в Бога?
Глаза Пола потемнели.
— Вряд ли я стал бы просить Марвина занять место старейшины, если бы не был уверен в них обоих.
Было бесполезно напоминать ему, что он, почти не зная Локфорда, предложил ему важный пост. То же самое было верно и по отношению к Боэму и Уинку.
— В конце концов, общение Лавонн с Господом имеет для меня большее значение, чем ее участие в представлении.
Пол резко двинул стулом, щеки его покраснели.
— Ты думаешь, для меня это не имеет никакого значения? Ты все равно позвонишь ей и извинишься. Ты меня поняла? Ты моя жена и должна наводить мосты доверия и понимания, а не разрушать то, что с таким трудом было создано мной без твоего участия.
Пол вышел из кухни.
Униженная и оскорбленная, Юнис замерла на месте. Ее сердце пронзила боль.
Господи, разве Пол прав? Я все разрушаю? Помоги мне простить обиду и подскажи, что делать. Помоги мне…
—Пол?
— Что? — Его страдальческое выражение лица будто говорило о том, как ему надоела жена, от которой были только проблемы.