- Здравствуй, мама, - спокойно, с оттенком укоризны, произнесла я. После привычного чувства вины, во мне неизменно просыпалась злость. Эта злость остужала разум, возвращая способность трезво мыслить и нормально разговаривать. В конце концов, я не делала ничего предосудительного!
- Здравствуй, ребенок, - мама насмешливо склонила голову.
- Чем обязана твоему визиту? – с неприкрытым намеком, на то, что так рано ее не ждала, осведомилась я, усаживаясь на соседний стул. С этой женщиной необходимо всегда держать ухо в остро, иначе не заметишь, как подавит харизмой и заставит плясать под свою дудку. Из самых лучших побуждений, естественно.
- До меня дошли известия, что ты упорно отказываешься менять наставника, наплевав тем самым на продвижение собственной карьеры, - в ответ на мое невежливое приветствие, с не меньшей укоризной, проговорила госпожа советник юстиции, начав постукивать пальцем по столу. Жест нервический, обычно ей несвойственный.
- Отказываюсь, - совершенно честно повинилась я, нагло глядя в глаза матери, давая понять, что именно так все и собираюсь оставить в дальнейшем.
- Исходя из этого…, - она перевела взгляд на скатерть, задумчиво кивнула собственным мыслям и решительно продолжила. – Вам, с господином Звёром придется пожениться.
Целую минуту я пыталась осознать смысл произнесенной фразы. Мысленно несколько раз повторила то, что услышала. Уверилась, что мне не послышалось. После чего, вытаращив глаза, абсолютно плебейским образом проорала:
- Чего?!
Я всякое могла от нее ожидать, но не такое! Это же… идиотизм?!
- Ну, а на что ты рассчитывала, проводя все свободное время в обществе этого господина? – в матушкином холодном взоре читалась непоколебимость. Обычно это означало, что переубедить ее не получится никаким образом. Хоть наизнанку вывернись. – Тебе двадцать три, ты и так переросла приличный для брака возраст на два года.
А сейчас у меня значит возраст неприличный? Для брака. Что-то неуловимо изменилось в атмосфере комнаты и начало меня напрягать. Словно стало холоднее. Интересно, а в Тивойском царстве случайно не нужны следователи, окончившие с отличием Академию Правопорядка Ройской империи?
- Поверь, ребенок, быть незамужней старой девой или быть почтенной свободной вдовой, это два абсолютно разных статуса, - в голосе госпожи прокурора зазвучала железная убедительность. Еще в детстве она мне таким же образом прописные истины объясняла.
Вдовой, стало быть. Видимо, в матушкиной ближайшей перспективе, Тайген уже упился до смерти. Ну, а что, вполне реальная, кстати перспектива. Даже знаменитая регенерация рода Звёр, не давала старшему следователю бесконечный запас здоровья. А учитывая, сколько лет без продыху он пьет…
- Господин Звёр, единственный сын главы Тайной канцелярии. Пусть и незаконнорожденный, но отцом признанный. В твоем положении лучшая партия, - мать, без зазрения совести открыто смотрела мне в глаза. Ну, конечно, ведь ни одного предложения о замужестве ее бесцветная, совершенно ничем не примечательная дочь, так и не получила. И без мамочкиного участия вряд ли получит. Где-то в груди больно кольнуло – вероятно там, где обитали остатки гордости. - Через год окончишь стажировку, переведешься в Центральный округ и с такой протекцией за пару лет дослужишься до начальника криминального отдела. А это самые громкие преступления, самые интересные расследования!
И коварно замолчала, давая мне время обдумать открывающиеся перспективы.
Моя душа все-таки дрогнула. Внутри отчетливо зашевелилось любопытство. Знает матушка, чем меня заинтересовать!
В наступившей звенящей тишине, я вдруг поняла, какие изменения в атмосфере комнаты меня так напрягли недавно: больше не было слышно богатырского храпа Тайгена. Почувствовав накатывающую дурноту, я стремительно обернулась.
Он лежал на том же диване, только уже закинув ногу на ногу, сложив на груди руки и очень внимательно разглядывал мою родительницу почти прозрачными, совершенно трезвыми глазами.
- Очень интересные… инсинуации! – немного сиплым со сна, но тоже абсолютно трезвым голосом оповестил он.
Медленно, но неумолимо заливаясь краской, я попыталась прикинуть, насколько давно он мог проснуться и сколько успел услышать. Одно дело выслушивать матушкины тактические проекты человеку, закаленному многими годами совместного проживания, и другое дело Тайгену, знакомому с ней весьма поверхностно, к тому же ослабленному трехдневным запоем. Вон, даже протрезвел похоже с перепугу, бедолага. Стыдно-то как!