— Разумеется, — закончил Дэсинджер через минуту или две, — все, на что мы можем претендовать по закону, это вознаграждение за спасение имущества.
Несколько потрясенная, мисс Майнз взглянула на него.
— Вы хотите провернуть все это законным образом?
— Определенно.
— Даже если так, — сказала она, — если это, и взаправду, место крушения рейдера, ограбившего «Астероиды Доузи», и камни до сих пор покоятся у него на борту… то вы с партнером получите около десяти миллионов кредитов на двоих!
— Около того, — согласился Дэсинджер. — Кстати, небезынтересная деталь: доктор Эгевайн узнал обо всем от одного из ваших флотских из Виллата.
— Что?! — ее глаза распахнулись на максимум возможного.
— Около четырех лет назад флот потерял корабль под названием «Разведчик Хэндинга», верно?
— Три с половиной, — уточнила девушка. «Разведчик Хэндинга» — это второй корабль, что разбился там, внизу?
— Да. Выжил только один человек… насколько я знаю. Возможно, вы припомните его имя. Лид Фэроуз.
Домарт кивнула:
— Маленький любитель квила. Он числился помощником навигатора. Но как мог доктор Эгевайн..?
— Фэроуз умер в федеральном госпитале на Мецмиали два года назад, — ответил Дэсинджер, — явно от совокупных последствий пагубного пристрастия к квилу. Его подобрали в пространстве Ядра в спасательном боте, который, как мы теперь знаем, был одним из двух ботов «Разведчика Хэндинга».
— В пространстве Ядра? Коллапсар праведный, да у него, должно быть, целый год ушел, чтобы добраться туда в шлюпке!
— Как узнал Эгевайн, — сказал Дэсинджер, — полет действительно продолжался долго. Спасательный бот к тому времени невозможно было опознать. Как и самого Фэроуза: Он был совершенно одурманен квилом… вернее, он был абсолютно невменяем, находясь в крайней стадии квилозависимости. Для того чтобы его опознать, были предприняты серьезные усилия, поскольку в спасательном боте был найден единичный экземпляр вожделенного звездного гиацинта… Существовала вероятность, что это один из камней, утраченных ювелирной компанией «Астероиды Доузи». Но Фэроуз умер всего несколько месяцев спустя, так и не придя в чувство настолько, чтобы поделиться с заинтересованными лицами какой-нибудь полезной информацией. Дэсинджер прочистил горло.
— А теперь самое интересное: доктор Эгевайн был палатным врачом, отвечавшим за этого пациента, и, в конечном счете, он также оказался человеком, подписавшим свидетельство о его смерти. Доктор оставался в госпитале примерно еще с год, затем подал в отставку, заявив, что намерен заняться частными исследованиями. Прежде чем Фэроуз умер, Эгевайн, разумеется, вытянул из него известную историю.
Мисс Майнз была озадачена.
— Если Фэроуз так и не пришел в себя…
— Доктор Эгевайн — гипнотерапевт исключительных способностей, — пояснил Дэсинджер. — Лид Фэроуз не настолько был плох, чтобы утаить все свои секреты при осмысленном применении гипнотических лекарств.
— Тогда почему другие не…
— О, подобные попытки имели место. Но вы припомните только один факт, — предложил Дэсинджер, — у меня возникли серьезные трудности, когда я намеревался приблизиться к вам с антигипнотиком. Добрый доктор добрался до Фэроуза первым, вот и все. Вместо нескольких минут, потраченных на вас, он мог тратить на Фэроуза час за часом. У тех, кто пришел позже, просто не было шанса достучаться до бедняги-квиломана.
Несколько секунд Домарт Майнз молчала, затем задала очередной вопрос:
— Зачем вы прилетели на станцию флота Виллата и наняли один из наших кораблей вдвоем? Пусть ваш корабль намного медленнее «Лунной кошки», но и на нем вы сюда добрались бы, причем намного спокойнее.
— Доктор Эгевайн, — ответил Дэсинджер, — кое-что выпустил из виду. Едва ли его можно в этом упрекнуть, поскольку межзвездная навигация — не его конек. Отправные точки на картах, которые он заставил сделать Фэроуза для себя, казались бессмысленными, если сравнивались со звездными атласами Федерации. Нам нужна была возможность сравнить их с вашими флотскими картами. Они сразу обрели смысл.
— Понятно, — девушка бросила на собеседника косой взгляд. — Знаете, в вашем изложении все выглядит весьма подозрительно.
— В каком смысле?
— Доктор Эгевайн прикончил беднягу Фэроуза, так ведь?
— Вполне вероятно, — допустил Дэсинджер. — Но доказать это теперь невозможно. Нельзя заставлять человека свидетельствовать против самого себя. Но, с точки зрения доктора Эгевайна, Фэроуз умер в очень удобный для гипнотерапевта момент, это истинная правда.
— Что ж, — сказала Домарт, — в таком случае этот лёпила-эскулап не удовлетворится половиной вознаграждения за спасение имущества, если узрит возможность слинять со всем грузом «Астероидов Доузи».
— Может быть, — задумчиво сказал Дэсинджер. — А с другой стороны, человек, совершивший недоказуемое убийство, чтобы на вполне законных основаниях претендовать на шесть миллионов кредитов, запросто может принять решение больше не испытывать свою фортуну. Как вам прекрасно известно, правила спасения имущества в космосе гласят, что, если в связи с подобной операцией будут доказаны преступные действия или намерения, виновник автоматически лишается всех прав на вознаграждение.
— Да, я это знаю… и еще я знаю, — сказала мисс Майнз язвительно, — вам тоже необязательно быть такому белому и пушистому. Вот вам еще одна возможность. А есть и еще одна. Вы часом не федеральный детектив, а?
Дэсинджер моргнул, но лица не потерял. Через мгновение он сказал ровным голосом:
— У вас с интуицией все в порядке. Однако не обольщайтесь, я работаю не на Федерацию.
— Даже так? — прищурилась Домарт. — Интересно, и на кого же вы в таком случае пашете?
— А вы еще не догадались? Значит, с интуицией, мисс Майнз, у вас есть еще кое-какие пробелы. В настоящий момент я, как вы изволили выразиться, «пашу» на компанию «Астероиды Доуэи». Правда, не напрямую.
— Страховка?
— Нет. После смерти Фэроуза «Астероиды Доузи» обратились в детективное агентство, чтобы они занялись расследованием всех обстоятельств этого дела. Я представляю агентство.
— Агентство получает награду за спасение имущества?
— Таково было соглашение. Либо мы доставляем товар, либо не получаем ничего.
— А доктор Эгевайн?
— Если доктор воздержится от самодеятельности, то удостоится половины вознаграждения.
— А как насчет того, каким способом он заполучил от Фэроуза информацию? — спросила она.
— С любой профессиональной точки зрения, этот способ крайне неэтичен. Но никаких улик, свидетельствующих, что Эгевайн преступил какие-либо законы, нет.
Мисс Майнз рассматривала его, и глаза ее заблестели лукавством.
— У меня такое чувство на ваш счет, — начала она, — что я… Индикатор гравитационных отклонений издал предупреждающий клекот. Девушка быстро развернула голову и сказала:
— Кошка жалуется, похоже, мы входим в зону тяготения первой системы! — Она скользнула обратно в кресло пилота. — Вскоре мы вернемся к нашему разговору…
Когда Дэсинджер вернулся в отсек управления через некоторое время, Домарт расслабленно сидела в кресле пилота с чашкой кофе и бутербродом.
— Как поживают наши мятежники? — спросила она.
— Едят с отличным аппетитом, ничего не говорят и не доставляют мне хлопот, — ответил Дэсинджер. — Они по-прежнему притворяются, что не понимают межзвездной лингвы. Доктор Эгевайн немного дуется. Он хотел бы выйти на время предпосадочной подготовки. Я сказал ему, что он может наблюдать за всем происходящим на экране коммуникатора в своей каюте: