«Пусть все это — иллюзия? Зато, какая приятная!»
Ушел потолок, затем дверь шлюза, наконец, появилось старое знакомое — голубое небо.
Наслаждаться пейзажами немного мешали несколько размытых пятен на периферии зрения. Пятна странным образом походили на головы в тюрбанах. Темная, почти черная кожа контрастировала с белоснежной тканью.
— Ложите сюда.
Трегарт опустился.
— Расстегните ремни.
Давление на тело ослабло. Страшно захотелось почесаться.
Дункан повернул голову — покореженный модуль, полузарывшийся в желтый песок, лес волосатых ног с широкими копытами, что принадлежали приземистым горбатым животным. Между животными ходили, или сидели люди — темные от загара лица под светлыми тюрбанами, двухцветные — белые с голубым свободные одежды с длинными, до земли рукавами.
— Он будет жить?
— Сейчас посмотрим.
Вопрос задал знакомый женский голос. Дункан повернулся к источнику звука и увидел… ее.
Изображение появлялось частями, постепенно, словно начинающий фотограф неумело наводил резкость.
Сначала проступили кончики ресниц, самые кончики, наверняка, потому, что это была наиболее выдающаяся вперед часть тела. Ресницы были густые, черные, приятно загнутые. За ресницами Дункан увидел глаза, большие, как у лани, дырочка зрачка почти сливалась с угольной радужкой. За глазами, словно этого ждали, выступили тонкие брови, ровный нос, плотно сжатые, ярко-красные губы, щеки и, наконец, все лицо молодой девушки.
Возможно, виной тому его состояние, Трегарту она показалась самым прекрасным созданием, какое он видел в жизни. Словно ангел.
— Ангел спустился за мной с небес.
— Что он сказал? — между бровками залегла милая складочка.
— Бредит, моя госпожа.
Из-под парчового тюрбана со множеством цепочек, переливающихся камней, брошек выбились вьющиеся пряди неожиданно, в сочетании с темными бровями и ресницами, светлых волос.
Рядом с прекрасной незнакомкой замер худой мужчина средних лет, помимо привычных бело-голубых одеяний на мужчине был длинный кафтан со сложной вышивкой — наверняка не дешевая вещь. Жилистая рука сжимала портативный анализатор, Дункан никогда не видел таких, однако это не мешало ему определить назначение предмета. Направляемый конечностью незнакомца, прибор медленно двигался вдоль тела.
— Внутренние органы не повреждены, кровотечений нет. Парень родился в рубашке. Остаются нога и ребра.
— Как он оказался здесь? — изящная ручка выудила платок и промокнула влажный лобик. — Я считала, Мергла — закрытая планета.
— Возможно, сбил один из охранных спутников, здешние власти утыкали ими все окрестности.
Так вот что это было — охранный спутник! Дункан вспомнил, как за миг до аварии, одна из глыб астероидов, в беспорядке усеивающих близлежащее пространство, ринулась к нему.
Странно, если это был спутник-сторож, еще до атаки, он должен был связаться с пилотом и сообщить, что тот залетел на охраняемую территорию.
Если бы Дункан мог, он хлопнул бы себя по лбу.
Он же сам отключил рацию! Зачем она, когда ты в открытом космосе, вдали от коммерческих трасс?
— Мы можем что-нибудь сделать?
— Не волнуйтесь, моя госпожа, жить будет.
Еще Дункан вспомнил, что пока летел на модуле, отчетливо видел, простирающуюся под ним пустыню. На сотни миль в ней не было ни пятнышка.
Откуда же взялся это караван, возглавляемый прекрасной незнакомкой?
Еще одно доказательство, что все происходящее — мираж и наваждение.
— Вы позволите? — жилистая рука потянулась к платку, которым девушка продолжала осушать свой лоб.
— Да, конечно.
— Необходимо зафиксировать обломки кости, ну а прибор довершит остальное.
Тело Дункана пронзила резкая, кинжальная, нечеловеческая боль, словно кто-то вставил в рану корявый осколок и медленно проворачивал его.
— Будет больно, — запоздало предупредил голос худого.
Неожиданно боль прошла.
— Противошоковая сыворотка, вкупе с анестетиком, — старые добрые методы иногда лучше любых электронных штучек.
Тело, освобождаясь от боли, начало заполняться приятным теплом. Веки внезапно отяжелели, голову стало трудно удерживать в желаемом положении.
— Я ввел ему еще и снотворное. Когда проснется, будет почти здоров.
Тени, лица начали растворяться, затягиваясь белесой дымкой.
«Стойте, куда же вы!» — хотел крикнуть Дункан, но язык, одеревеневший язык, даже не думал слушаться хозяина.
— Как он выжил в этой мясорубке? — Кинг не без интереса оглядывал внутренности капсулы.