— Урта!
— Гнед, я… это… — действо все меньше и меньше нравилось Дункану. Что-то в происходящем было не так. Почему низкорослый шаман согласился помогать чужаку? Более того, первым подошел к нему? Да еще и проводит над ним один из самых главных ритуалов… или не главный? Кажется, профессор говорил, Ритуала Рая удостаиваются только избранные?.. Дункан корил себя за то, что слушал откровения ученого в пол уха.
— Врата, врата! — шаман сыпанул чего-то в костер, и тот заискрил праздничным фейерверком.
— Ох, черт! — Дункан отошел подальше.
С другой стороны, что мог ему сделать этот волосатый дикарь? Одна рука нащупала складной нож, вторая сжала его реликвию — платок. Ну, попрыгает, покричит… вот если предложит какую гадость выпить, тогда поглядим.
— О-о-о, и прими! — горячка Ритуала, пляски начала овладевать Гнедом. Ему казалось, даже статуя богини, над священной скалой, одобрительно улыбается.
— Достойного!
Скоро, скоро! Проклятый Гнус, ты узнаешь, как переходить тропу великому Гнеду, на своей собственной, рыжей шкуре, ты почувствуешь его месть, которая настигнет тебя даже там, в недоступном раю. Месть, руками обожаемой Урты!
— Трагарта!
Гортань с трудом родила непривычное имя. Ничего, это даже лучше. Чужак — это хорошо, очень хорошо. Гнед представлял, как рассердится богиня, он почти собственной шкурой ощущал, как гнев Всемилостивейшей обрушивается на головы…
— Прими Трагарта!
Открыть Врата еще раз, в неурочный час, почти сразу после первого Ритуала. Гнед долго думал, как отомстить обидчику, пока не придумал. Богиня рассердится, а, рассердившись, убьет обоих — Гнуса и нарушителя. Была трудность найти безумца, согласного пройти Ритуал и этим навлечь на себя гнев Всемилостивейшей и неминуемую гибель. Чужак, чужак пришел, как нельзя кстати, воистину, сама Урта послала его Гнеду, дабы он мог совершить задуманное.
— Открой врата Рая!
Гнеда начала бить мелкая дрожь, все поплыло перед глазами.
Дикарь задергался, словно припадочный.
— У тебя все нормально? — осторожно спросил Дункан.
— Рай, рай, рай! — выталкивали побелевшие губы.
Корявый палец указывал на скалу, расцвеченную бликами костра.
Помимо воли, Дункан взглянул туда.
— Что за черт!
Или у него слезятся от проклятого дыма глаза, или шаман сыпанул галлюциногенов в огонь. Скала, твердый камень, он… дрожал. Дункан мог поклясться, по серой поверхности даже прошла рябь.
— Что за…
— Иди туда! — изломанным перстом дикарь повелительно ткнул в камень.
Неожиданно, Дункан почувствовал, что ему сделалось страшно.
— Э-э-э, нет, я, пожалуй…
— Иди!
— Сам иди!
— Рай!
— Не желаю в рай, мне и на этом свете…
Дикарь, маленький дикарь подлетел к Дункану. Космолетчик приготовился дать словесный отпор, пусть поищет другого дурака.
Худые, увитые венами, волосатые руки медленно поднялись, и… с неожиданной силой толкнули Дункана.
Он бы удержался, выстоял, это было даже смешно — абориген в полтора раза меньше человека лезет в драку, но… отступающая нога зацепилась за камень, за ней другая, Дункан протянул руку, пытаясь восстановить равновесие, упереться в скалу.
Вместо ожидаемой тверди, рука погрузилась во что-то вязкое. Это вязкое, ненасытным болотом, вслед за рукой потянуло тело. Дункан хотел удержаться, зацепиться другой рукой, однако сила, тянувшая его внутрь, была сильнее усилий человека. Успев напоследок вскрикнуть, он с головой погрузился в густую субстанцию.
Почти сразу же, после кратковременного ощущения удушья, пришло облегчение.
Яркий свет, в сравнении с портианской ночью, резанул глаза.
Невольно Трегарт зажмурился.
А когда открыл…
Гривастые морды с ввалившимися носами и вытянутыми глазами-щелочками внимательно рассматривали его.
— Смотри, новенький.
— Не такой, как всегда.
— Обычно старики, а этот — молодой.
— И в неурочный час.
«Где я?», «Что со мной?»
Вместо ответа, сильные руки подхватили и подняли Дункана. В просвете полуразвалившейся крыши он успел заметить два солнца — красное и желтое, сияющие в низком небе незнакомой планеты.
Глава 2