Как можно этому сопротивляться? Шепот подтачивал волю, словно вода, вымывающая песчинки из гранитных утесов, словно ветра, стачивающие острые пики скал, словно космос, рассеивающий лучи света умирающих звезд.
– Я уже отдал распоряжения… все это – будет твое… только преклони колени предо мною… назови Мастером… устрани угрозу своему будущему…
Ледяная лазурь глаз его сына засияла невозможным светом, реагируя на волю Императора. Небесную синь чистого неба пронзили первые золотые лучи восходящего в зенит Солнца.
– Да-а… да-а-а, мой… ученик… смелее…
Император встал, медленно ковыляя с трона к стоящему на колене Вейдеру, смотрящему в лицо сына, и застывшему стоя Люку, которого начало трясти, словно в лихорадке.
– Ты сопротивляешься? Зачем? Разве не этого ты жаждешь? Разве не этого желает вся твоя сущность? Уничтожь соперника! Стань первым! Ты был вторым после Вейдера… Теперь ты будешь первым после Императора!
Император скользил, словно призрак, легко касаясь плеча Люка тонкими пальцами, способными, тем не менее, гнуть дюрасталевые плиты.
– Ты рожден для власти… Так иди к ней! Сделай шаг! Прямо сейчас!
Глаза Люка вспыхнули, словно двойные солнца Татуина, с отчаянным криком он выхватил сейбер, поворачиваясь к отцу… и описывая петлю в направлении Императора.
Световое лезвие загудело, столкнувшись с рубиновым, выросшим в руке старца. Палпатин удовлетворенно улыбнулся.
– Браво, дитя мое. Зачем ждать? Хватай, пока есть возможность! Ну же!
Стремительная атака юноши захлебнулась, отхлынув, как волна откатывается, разбившись об утес.
Рубиновое лезвие окутало тщедушную фигуру алым сверкающим коконом, непроницаемым для фиолетового урагана. Вейдер одним движением скользнул вперед, поднимаясь с колена длинным выпадом, и был отброшен с такой силой, что содрогнулись толстые стены Дворца.
Щелкнули замки, вгоняя в пазы толстые штыри.
Алая гвардия замерла, пятясь от сбивающей с ног, давящей мощи хлынувшей сквозь перекрытия Силы, отдающей недвусмысленный приказ.
Не вмешиваться!
Вселенная закачалась, когда шторм Силы захлестнул планету.
Лея закричала во сне. Смутные образы захлестнули разум, наполняя его неуверенностью, ужасом и пониманием, что именно сейчас, в этот самый момент, все меняется.
Именно сейчас!
– Что случилось, сладкая?
Хан обеспокоенно обнял свой самый крупный выигрыш в жизненной игре. Лея повернула к нему белое лицо, смотря наполненными страхами глазами.
– Люк… сейчас…
– Что – Люк? – нахмурился Соло. Лея беспомощно развела руками, не в силах выразить обуревающие ее предчувствия.
– Изменение.
– Ну, жизнь всегда меняется, это не новость! – хохотнул коррелианец, прижимая к себе девушку в попытке успокоить. У него самого на душе скребли крайт-драконы, но он промолчал. В глубине души контрабандист знал: когда Мотма отдала приказ о ликвидации джедая, они поступили не просто плохо. Нет, они поступили неправильно. Словно от их выбора зависела судьба всей галактики.
Хан был против, но Лея размахивала донесениями шпионов, сообщавших, что у Вейдера появился новый ученик: среднего роста, с голубыми глазами, светловолосый… обладающий странными и пугающими способностями. Вейдер не отпускает его от себя, Вейдер лично его тренирует, Вейдер его… натаскивает. И этот юноша настолько важен, что даже Сопротивление теперь треплют не так сильно.
И имя ему – Люк Скайуокер.
Хан тогда промолчал, молча согласившись, но в душе все равно копошился червячок сомнения. Было во всем этом что-то… не то. Словно предпосылки для этого поступка были не те, о которых говорила Мон Мотма.
Он промолчал.
Его верность касалась только его, и его принцессы.
Не более.
Люк кружил вокруг императора, плетя паутину ударов. Резкий рисунок боя сломался, когда Вейдер, бросившийся на своего Мастера, почти пробил его защиту. Палпатин взбесился. Одним мощным ударом он откинул своего ученика в сторону, отбросил высунувшегося вперед Люка, и перекинул сейбер в левую руку.
– Глупец. Неужели ты думаешь, что можешь противостоять мне? Мне, твоему Мастеру? Я создал тебя! А ты смотри, дитя. Это будет урок тебе.
Воздух затрещал, пальцы императора окутались бело-голубым ослепительным сиянием… и молния Силы пронзила воздух, отбрасывая изогнувшегося от чудовищной боли Вейдера на середину Тронного зала.
Тело взорвалось болью. Дышать было невозможно. Темная пелена затмила зрение, оставляя на милость хохочущего мучителя.