– Просто тут появился ее бывший, – сказала Диана. – Я хотела предупредить.
– Бывший? – переспросил Стас. – Что, отец Ванды?
– Нет, что ты, – рассмеялась Диана. – Я не знаю отца Ванды. Года три назад у Агаты был близкий приятель, но они разругались. Он не смог ей простить отношений с Ланго, тогда все это только начиналось. Время от времени они переписывались в сети, и она была не против его возвращения.
– Его имя? – спросил Стас.
– Флинт. Адам Флинт.
– Я передам, – кивнул Стас. – А куда ты убываешь?
– По делам, – уклончиво сказала Диана. – Но сегодня я свободна, так что мы вполне можем развлечься.
– Что ты называешь развлечься? – нахмурился Стас.
– Не то, что ты подумал, – рассмеялась Диана. – Ты ведь интересовался современным религиозным искусством! В Воронеже гастролирует театр «Шаман», публика сходит с ума! Я понимаю, что ты далек от шаманства, но подумала, что тебе может быть интересно.
Стас невольно улыбнулся.
– Спасибо, дорогая, ты все правильно понимаешь.
– Так ты согласен? – удивилась Диана.
– Конечно нет, – сказал Стас. – Но мне приятная твоя забота. Мне будет тоскливо без тебя.
– Я скоро вернусь, – пообещала она. – А что, сегодня ты занят?
– Да, я ныряю в церковную жизнь, – сказал Стас.
– А мне с тобой нельзя?
– Может быть, позже, – сказал Стас. – Я еще сам не знаю, что из себя представляет современная церковная жизнь. Разберусь, и непременно приглашу тебя.
– Мне будет интересно, – сказала Диана.
Тут зазвонил телефон в кармане, и Стас извинился, и отключил Диану. Звонила Светлана, сообщить, что его уже ждут.
Стас быстро оделся, но все же решил спуститься к бассейну, предупредить о своем отсутствии Агату. И действительно, уровнем ниже располагался бассейн, в котором уже плавала Агата. Она плавала, как и обещала, погрузившись в ритм плавания, и не позволяя отвлечься. Стасу стоило некоторого труда окликнуть ее.
– Что? – спросила она, снимая плавательные очки.
– Я ухожу, – сказал Стас. – Меня не будет часов до пяти.
Он только тут заметил, что Агата плавает в чем мать родила, и поспешил отвести взгляд.
– Я буду дома, – отвечала она. – Поставлю какой-нибудь слезливый сентиментальный сериал, и буду пить ликер.
– Диана просила тебе сообщить, что появился твой бывший, Адам Флинт, – напомнил Стас.
– Я знаю, – вздохнула Агата. – Он уже звонил…
– Он придет?
– Смеешься, – фыркнула Агата. – Сейчас только его мне не хватает!
И она продолжила свой заплыв.
28
Квартира у церковного регента Романа Петровича тоже была довольно бедной, зато в гостиной стояло пианино, на котором кто-то из певчих наигрывал легкие мелодии, когда Светлана привела Стаса.
– Вот и наш новый чтец, – представила она его.
После чего началось знакомство, и все присутствующие, а собралось там человек восемь, кроме Светланы и Веры, называли свои имена. Старшим среди них был Роман Петрович, но и тому еще не было сорока, так что Стас вполне мог посчитать себя среди них старейшиной.
– Вот вы помните еще пение на церковно-славянском, – говорила Серафима, которая играла на пианино. – Вы всегда все понимали?
– Случались непонимания, – отозвался Стас. – Но редко. Я с пятнадцати лет был в храме чтецом, так что привык к языку сызмальства.
– К сожалению, я таким опытом похвастаться не могу, – признался Роман Петрович. – Я пришел к Богу только лет восемь назад, когда работал в Китае. У нас в группе был батюшка, и он меня поразил своим отношением к людям.
– А что вас влечет к старому языку? – спросила Светлана у него. – Вы же пришли в церковь, когда здесь уже торжествовал русский.
– Я не могу сказать, что меня влечет, – стал объяснять Роман Петрович. – Просто он в самом деле очень музыкален. Когда мы поем на церковно-славянском, я чувствую настоящий полет.
– Это молитвенная сила, – стала объяснять полная женщина по имени Клара. – Для меня родной язык немецкий, но когда я услышала пение на церковно-славянском, я поняла, что такое молитва.
Так они некоторое время посвятили разговору, в котором Стас участвовал без особого желания, и наконец вспомнили о своей сверхзадаче. Роман Петрович раздал всем тексты богородичного тропаря Державной иконе Божьей Матери «О, Преславнаго чудесе!» и сел к пианино. При первом исполнении Стас только слушал, потому что певцом он себя не считал, да и никто другой его не считал. Но когда его спросили, он стал делать поправки в тексте, и невольно был вынужден спеть несколько фраз. Здесь начались расспросы, и он стал объяснять и смысл слов, и историю песнопения. Потом уже они пели вместе, хотя Стас явно стремился стушеваться, чтобы не мешать петь специалистам.