Вошла учительница – Милана Николаевна. В открытом платье, на высоких каблуках, ярко накрашенная. Ученики построились. Елисей подал мне руку. Нас кратко представили. Все сделали поклон, и начался урок.
После разминки Милана Николаевна показала нам элемент, это был весьма знакомый мне «виск» из танца «самба». Сначала мы отрабатывали его под счёт, как в замедленной съёмке, после – вполовину ритма, затем в ритм. Учительница ходила по залу, проверяя наши успехи.
Сначала было легко – я знала элемент. Но требования к его выполнению, скорости, точности оказались намного выше, чем я привыкла. И мы постоянно повторяли одно и то же уже более получаса. Мои ноги, привыкшие к более разнообразной нагрузке, быстро устали и отказывались слушаться. В это время учительница как раз дошла до нас с Елисеем.
– Разогни колени, ma Chérie. Где твоя техника? Анжела Денисовна говорила, что ты танцевала раньше. Что-то я не вижу этого! Ты двигаешься как сонная муха. Видимо, тебя плохо учили, – произнесла она ледяным тоном, чуть изогнув накрашенные губы в презрительной усмешке.
Я опешила. Меня словно облили холодной водой. Мне и так непросто – новая студия, новые люди, новые требования. Мне очень хотелось поддержки тренера, но, похоже, эта учительница сильно отличалась от прежней.
Милана Николаевна тем временем повернулась к Елисею. С полминуты посмотрела на него, царственно кивнула и пошла дальше. Мальчишка просиял! Видимо, он и вправду намного сильнее меня…
Однако чуть позже я поняла, что учительница, здесь её все называли «тренер», просто по-разному относится к мальчикам и девочкам. Первых всячески поощряет, со вторых спрашивает вдвое. Это было очень странно для меня.
После небольшого перерыва последовали прогоны программы. И мы с Елисеем танцевали в паре. Я путалась – наши с Медером схемы отличались от их с Айбике. Незнакомый зал и другая музыка сильно сбивали, мне трудно было подстроиться под ведение Елисея, быстро схватившего темп. Ноги дрожали, голова кружилась, но я, стиснув зубы в «улыбке», продолжала изо всех сил.
Другие пары вместо того чтобы помочь нам, поддержать, старательно пихали нас локтями, зажимали в углу и обзывали косолапыми. Мне было очень неуютно, и я чуть не плакала! Елисеем же, похоже, владели азарт и спортивная злость. Он таскал меня по залу, не спуская самым задиристым их колкости и отвечая при случае тем же. От нас отстали.
В раздевалку я едва доползла. Меня всю трясло от усталости и пережитого. Я тяжело плюхнулась на скамью, пытаясь отдышаться. Никто из девочек так и не попытался меня подбодрить или подружиться. Возможно потому, что я младше, и им со мной неинтересно. Или в этой студии почему-то не любили новеньких.
– Эй, Шери, оглохла что ли?! Что я тебе два раза повторять должна?! Сгоняй вниз за газировкой! Я с лимоном люблю.
Я не сразу поняла, что обращаются ко мне, пока говорящая – яркая девочка чуть старше Елисея, похоже, лидер в группе, больно не ткнула меня в бок. Я с изумлением посмотрела на неё:
– Меня зовут Маша…
– Да срать я хотела, как тебя там зовут! Не слышала что ли, я пить хочу. Ноги в кеды и пошла! У нас с Максом через десять минут индив!
Я опешила от грубости и напора незнакомой девочки и не знала, что ответить. Я не привыкла к подобному отношению. Проходящая мимо миниатюрная блондиночка сказала:
– Да оставь ты её, Роксан, не видишь – она ещё совсем мелкая. К мамке побежит.
– Не побежит. Ты же у нас умненькая, да, Шери? Понимаешь, что мама не всегда рядом, а тебе в нашем коллективе тренироваться. А тут принято старших уважать.
– А за что? – не успев подумать, спросила я. В «Звёздном Пути» старших уважали за то, что они делали больше других и всегда помогали младшим.
Однако Роксана не успела ответить – в раздевалку заглянула мама. Она велела поторопиться, Милана Николаевна хотела поговорить с нами.
Речь шла об индивидуальных занятиях, «которые весьма необходимы ребятам, особенно вашей девочке», ведь «Мария, безусловно, неплохой ребёнок», но, к сожалению, до этого была в «слишком плохих руках», но пусть мама не беспокоится, Милана Николаевна всё исправит. Конечно, за денежку. От озвученной суммы у меня глаза полезли на лоб: одно занятие стоило как полгода уроков в моей прошлой студии!
Однако мама согласно закивала, говоря о моей прошлой учительнице как о «полной бездарности, едва не загубившей её ребёнка»! И что теперь-то уж она может быть спокойна, видя, что «Машенька в надёжных руках».