Под утро меня снова накрыла истерика. Я рыдала несколько часов, спрятавшись за кустами смородины, чтобы не пугать бабушку.
А потом успокоилась. Насильно запихала в себя завтрак и позвонила маме.
Я приняла решение. В клубе Миланы Николаевны я больше заниматься не буду. Не хочу продвигать таких как она. Не хочу становиться как остальные ребята в нашей группе. Мне очень больно смотреть на то, как меняется Елисей. Пусть переводит меня в другой. Или я просто брошу танцы. И с Пашей я поговорю. Отныне все свои награды я посвящу единственному тренеру, Екатерине Геннадьевне. Я как ученица прославлю её имя! А как она поправится, я вернусь к ней, буду во всём помогать. И возможно, уговорю Пашу пойти со мной.
Маме моё решение не понравилось. Она злилась, уговаривала, объясняла. Но всё было тщетно. Я в «Авангард» больше не вернусь.
Мама даже предлагала вернуть Елисея. Но я отказалась. Внезапно я поняла, что из мальчишки с подобным характером не выйдет хорошего партнёра. Это не мой Медер. Хоть раньше мне и казалось, что они и их отношение ко мне похожи. Медер был со мной искренним, как и с любым другим учеником нашей студии. Поддержка и любовь его была настоящей. И она не исчезла с моим переходом в «Авангард», он даже просил Елисея помочь мне.
Ему было больно, когда я его бросила. Но он не бросил на отчётном концерте учительницу и Айбике. Хотя, думаю, ему меньше всего после случившегося хотелось идти на танцы.
А «ледяной демон» видит только себя. Он с детства привык быть самым лучшим. Привык к овациям, популярности. Для него ничего не значат чужие чувства. Уходя от Екатерины Геннадьевны, он даже не поговорил с Айбике, поверив моей маме на слово, что та пригласила и её. Обидевшись на пренебрежение девочки, с которой танцевал три года и не увидев её в «Авангарде», Елисей слишком легко перевернул эту страницу. И больше о ней не вспоминал. Он с лёгкостью променял Айбике на меня и перспективы, сулимые моей мамой.
Только на олимпиаде проявил какое-то чувство к девочке, с которой было столько пройдено! И то это была не любовь, а болезненная ревность к её и Пашиным успехам. Сейчас он также бесился и ревновал меня к Паше.
Не нужен мне такой мальчик! И клуб, в котором привечают грязь ради побед, мне тоже не нужен!
Маме не удалось переубедить меня ни сегодня, ни на следующий день.
Время, отведённое Миланой Николаевной, заканчивалось. И маме пришлось ехать к ней с разговором.
Как же мой уход из «Авангарда» отличался от ухода из «Звёздного Пути»!
Был куплен дорогой ювелирный комплект, элитный алкоголь, конфеты. В конверт были положены зелёные бумажки. Как унижалась перед Миланой Николаевной мама, уговаривая отпустить нас с Пашей в другой клуб и не портить нам карьеру!
Мама клялась в своей симпатии и верности, сваливая всё на внезапно проснувшееся чувство к «тому мальчику». Что «Машеньке просто нужно время», подростки ведь «такие впечатлительные»! «Гордость», «первое чувство»! Машеньке «нужно остыть», «сменить обстановку хотя бы на время».
Милана Николаевна была в ярости. Я видела это по молниям в её прищуренных с ледяным презрением глазах. Однако выкуп был более чем щедр. «Добро» нам дали, сказав, что ближайший год нашу пару «валить» не станут. А после договорились вернуться к этому разговору снова.
Я победила.
Вечером, собираясь на занятия в новом клубе, я почти физически ощущала, как шурша переворачивается очередная страница моей танцевальной жизни…
И в этот раз я ни о чём не сожалела.
Маша и Паша
____________________________________________
Пабло Климыч
Студия, где нам с Пашей отныне предстояло заниматься, оказалась совсем молодой. Ей было около полугода. Она называлась «Алексия» – в честь дочери её основательницы Александры, которую партнёр и близкие называли Алекс.
Алекс была одной из выпускниц «Авангарда». Она и несколько её ровесников создавали в городе новые танцевальные студии, пытаясь вырасти до полноценных клубов и в будущем потеснить признанных мэтров.
Одним из условий Миланы Николаевны было не переводиться в раскрученный клуб-конкурент. Поэтому мама, просмотрев все молодые студии, выбрала для нас эту, считая её наиболее перспективной.
Они быстро нашли общий язык с руководительницей студии Тамарой Григорьевной – такой же мамой талантливой танцовщицы, в прошлом – активного члена родительского комитета «Авангарда». У них с мамой нашлось много общего.
Помимо этого маме импонировало, что занятия в студии вёл самый настоящий итальянец. В постсоветское время не каждый клуб мелкой союзной республики мог похвастаться подобным!