Отец мне ничего не ответил, только как-то странно посмотрел.
А вечером у них был серьёзный разговор с мамой. Выражения, используемые тренером, и то, что я их повторяю, вызвали у папы сильное недовольство. Он считал бальные танцы культурным занятием.
Мама смягчила углы тем, что Пабло Климыч – иностранец и не вполне владеет русским языком. Что он на самом деле ничем не хочет обидеть ребят. А о его речи она поговорит с Тамарой Григорьевной.
После этого случая мама забирала меня со студии сама. Благо недолго – мы таки переехали в большую квартиру в новостройке неподалёку от «Алексии». А я поняла, что папе не нравится манера моего нового тренера. Ни Екатерина Геннадьевна, ни Милана Николаевна не позволяли себе подобных шуток. Подумав, я постаралась больше не приносить домой «интересные выражения» из студии.
Однако Пабло Климыч, невзирая на свою экспрессивность, очень нравился нам с Пашей.
Пабло Климыч
Ледяной принц
В новой студии я занималась с радостью и удовольствием. Здесь не было давно сложившегося костяка учащихся. Все мы пришли из разных клубов, с разными историями и привычками. Образ коллектива творился нами здесь и сейчас. И мы с Пашей принимали в этом активное участие. Наша пара быстро вышла на лидирующие позиции, у нас появилось много новых друзей.
Всё было хорошо. Кроме конкурсов.
Невзирая на интересную программу и хорошую подготовку, мы с Пашей за полгода выступлений ни разу не попали в финал. На последние места нас не валили, но и дальше полуфинала не пускали, хотя по уровню мы были одной из сильнейших пар своего возраста в нашем городе. В финал выходили только пары старых раскрученных клубов. Милана Николаевна, будучи президентом нашей бальной федерации, строго следила за этим.
Это было обидно. Мы не могли набрать очков для движения дальше. Пабло Климыч злился и чуть ли не лез драться к старой гвардии, Тамара Григорьевна усмиряла его, мама нервничала.
Она даже ходила к Милане Николаевне с очередным подношением, прося её повлиять на ситуацию. Но руководитель «Авангарда» ответила:
– А чего вы, Анжела Денисовна, хотели? Бриллиант без правильной огранки – всего лишь невзрачный камешек. Чтобы лидировать, ребятам нужны тренировки у правильных тренеров и «крыша» хорошего клуба. Это закон любого спорта. Ваш срок ещё не вышел. И вы по-прежнему можете вернуться, я приму ребят без последствий этой весьма неосмотрительной истории.
Но ни я, ни Паша ничего не желали слышать про возвращение в «Авангард». Паша ни за что не променял бы Пабло Климыча на холодную и чопорную Милану Николаевну. А у меня в новой студии появились друзья. И тут я была недосягаема для мести «Ледяного принца».
Ледяным принцем прозвали моего бывшего партнёра Елисея. Он так и выступал с Рабиёй за «Авангард», Милана Николаевна всячески поддерживала эту пару, они занимали первые места на всех конкурсах.
Мой бывший партнёр превращался в холодного и техничного танцора. От природы светлокожий, Елисей много времени проводил в залах. К нему практически не приставал загар. Светлые волосы, холодные голубые глаза, особенная стать красиво сложенной фигуры… Он был похож на сказочного принца. Миниатюрная и хрупкая Рабия добавляла лёгкости и воздушности этой паре. Цветами пары, их визитной карточкой, были серебряный и белый. Ни капли автозагара ни на нём, ни на партнёрше – смелое нарушение канонов, привлекающее к ним повышенное внимание на паркете. Идеальные, строгие причёски. Холодные, пронзительные – они сразу же бросались в глаза и судьям, и зрителям. Раз увидев, их нельзя было забыть. Особенно когда они начинали двигаться! Ни одного неточного, не вымеренного до миллиметра движения! Ни капли лишнего! Точные, техничные, быстрые. В идеальном, на грани возможного балансе. На лицах – не единой эмоции, словно они гости из какого-то неведомого, потустороннего, ледяного мира, по ошибке попавшие на Землю.
Елисей танцевал просто нереально. «Ледяное пламя» – звала я его, когда видела на сцене. Эта пара не была скучной. При спокойных лицах в их движениях и схемах было много страсти и пронзительной ярости! Они никого не могли оставить равнодушными. Их дуэт удивлял, сбивал с толку, на него невозможно было не смотреть.