Таня раздражённо уронила расчёску. Она была права. Я действительно особенно не присматривалась к Жене, воспринимая его как данность, прилагаемую к лагерю. Мне стало интересно, чем же он так привлекает «женское население», если у него рога и хвост, как и у других, не растут? Та же Таня выглядит раздосадованной, что не может его получить, хоть сама встречается с другим вожатым.
На дискотеке, я быстро нашла нашего вожатого взглядом. Женя не танцевал. Он стоял отдельно, о чём-то думал, время от времени посматривая на танцующих. Наверное, за дисциплиной следил. Я стала внимательно рассматривать его.
Наш вожатый был действительно красивым. Ровная загоревшая кожа, золотые волосы, уложенные в простую, но в то же время удивительно шедшую ему, ни на что не похожую причёску. Без вычурности, но красиво. Большие яркие карие глаза, словно пронизанные золотистыми лучиками. Я только сейчас заметила, что Евгений был кареглазым блондином, и это смотрелось необычно. Прямой, уверенный взгляд. Гордая посадка головы. Его осанке могли позавидовать все наши парни. При этом держался он естественно и свободно. Возможно, танцы имели место быть и в его жизни, просто мы ничего об этом не знали. Светлая чистая футболка-поло, светлые летние брюки. Спортивная, стройная фигура. Он действительно приковывал к себе взгляд.
Чем больше я рассматривала вожатого, тем больше понимала, что этот молодой мужчина (я не могла назвать его парнем – он сильно отличался от других ребят и даже от других вожатых) мне действительно нравится. Он не был похож ни на кого из известных мне парней. Словно гость из какого-то другого мира. Свободный, уверенный, красивый! Теперь я понимала Дашу: рядом с таким как Женя действительно почувствуешь себя как за каменной стеной.
Рассматривая парня, я и сама не заметила, как подошла ближе. С другой стороны к нему подбежали Тоня и Вика, девушки из соседней «палаты», и весело защебетали, видимо пытаясь вытащить на танцпол. Но вожатый лишь загадочно им улыбнулся и продолжил думать о своём. Я заметила, что девушки не смогли подойти к нему близко, словно Евгения окружал ореол внутренней силы, не позволяющей посторонним нарушить пределы выстроенных им границ. И я поняла, почему Таня назвала его «неприступной скалой».
С того вечера мысли о нашем вожатом полностью завладели мной. В Жене было что-то надёжное, вечное, нерушимое, постоянное… Меня неудержимо тянуло к нему. Но кто он и кто я? Я наблюдала за предметом моих грёз со стороны, даже не пытаясь приблизиться.
Таня была права: я видела, как многие девушки пытаются привлечь к себе внимание Евгения, но натыкаются на невидимую стену. Женя никому не говорил резких слов, не отталкивал физически – со всеми был приветливым, тёплым и ровным, но крепко оберегал свои границы. К его теплоте, цельности и внутреннему свету тянулись многие, но в душу к себе он никого не впускал.
Чем больше наблюдала я за вожатым, тем больше уважала его. Как бы мне самой хотелось обладать подобной внутренней силой!
Встречи со сказкой
Этим вечером Димка полез на дерево за яблоками, что-то неудачно сделал и упал, сильно ударив ногу. Его повезли в город на рентген. В вечерней постановке я осталась одна. Все наши были в парах и при ролях, ребята из других отрядов выступали сами за себя. Что же делать?
– Не волнуйся, Маш! – сказала Даша. – Будешь танцевать с воображаемым партнёром, только без поддержек.
Я кивнула. А что мне ещё оставалось? Вероника смотрела на меня с искренним участием, а кое-кто из девушек – с явным, неизвестно откуда взявшимся злорадством.
На нужные аккорды я полетела на сцену, всё внимание по ставшей уже родной привычке направляя в зал, делясь с ним внутренним светом. Я всегда так танцевала – с тех пор как запомнила это правило в детстве.
Я слегка подпрыгнула, изображая поддержку, и чуть не взвизгнула, увидев совсем вблизи огни верхних софитов. Чьи-то сильные руки уверенно подхватили меня, подбрасывая гораздо выше, чем это обычно делал Димка, и так же уверенно и мягко приняли обратно. Опускаясь на пол, я увидела перед собой смеющиеся глаза Евгения; его руки обняли меня, унося в сказку.