Ко мне подошёл Дима и спросил:
– Маш, а твоё желание исполнилось?
Я задумалась, крутя в руках бумажку. Так, как я рассчитывала – нет. Но я увидела, что оно сбылось по-другому. Я обрела в своём сердце искреннюю и взаимную любовь к детям.
Так что можно сказать, что да. Сбылось. И я кивнула в ответ.
Напоследок мы с ребятами обменялись ленточками и письмами друг другу. Где писали что-то очень доброе и важное. Но прочитать такое письмо можно было по традиции только дома.
Саша и Миша первыми принесли мне свои конвертики, за ними потянулись другие. В этот раз я не стала отказываться от писем ребят из других отрядов.
Ко мне также подошла Валя и протянула красивый конверт, подписанный моим именем. Сказала, что от того самого парня, что просил встречи со мной в начале смены.
Мне стало любопытно, кто оказался так корректен, но в то же время – настойчив? И я попросила Валю показать мне его.
– А его нет тут. Он же не вожатый. Пораньше уехал. Но тебе просил письмо передать.
– Разве это не один из зеркалят с первого отряда?
– Нет, Маш. Он предмет у них какой-то вёл. А какой – не знаю.
Я пожала плечами. Таинственный незнакомец заинтересовал меня. Сунув его письмо в отдельный кармашек сумки, я отправилась раздавать своим зеркалятам заготовленные заранее свечи. Ребята зажигали их и, словно жар любящих сердец, дарили своим вожатым.
Расходились по «палатам» мы совсем поздно. Димка, научившийся за время смены играть на гитаре, провожал нас песенкой:
– Мне зеркалёнок подарил свечу,
Она горит, когда мне станет грустно,
Когда к друзьям вернуться я хочу,
Хочу в «Зеркальный» прошлых лет вернуться.
Я вспоминаю будни зеркалят,
Когда всю душу вкладываешь в душу
Моих любимых любящих ребят,
Был наш отряд, не спорьте, самый лучший.
А по ночам в вожатской до утра
Мы наши песни чаем запивали,
Ах, братцы, жизнь для нас была игра –
Мы с жаром в детство вечное играли.
Мы расставались с вами не всерьез,
Я уезжал, вожатым став навечно,
А у вожатых так уж повелось –
Им на прощанье дети дарят свечи.
Мне зеркалёнок подарил свечу,
Она горит, отчаянно мигая,
Я благодарен зеркалёнку своему,
Свеча горит, а дружба не сгорает.
Я шла с ним рядом, бережно неся в руке свечу, подаренную Мишей. Она оказалась самой долгопылающей из всех подаренных мне сегодня.
Прощаться с полюбившимися ребятами – трудно. Мы чуть не плакали, крича прощальные слова друг другу и «Зеркальному».
И вот дети разъехались. Мы собираем вещи. Кто-то дрыхнет после трудовых будней, кто-то купается в озере…
Мы с Димой как обычно – танцуем. Этот лагерь сделал нас намного роднее и ближе. Уезжая из «Зеркального», я увожу с собой ещё одну свою «родную душу». И очень благодарна своему «нечеловеческому» другу за это!
* * *
Когда я вернулась, мамы не было дома. И это было хорошо. Конечно же, я по ней соскучилась, но хотелось сначала прочитать все письма, завершить этот важный в моей жизни этап. И лишь потом говорить с ней о планах на будущее.
В письмах зеркалят были интересные истории, картинки, поцелуйчики и сердечки. Старшие ребята выражали своё восхищение мною. Димка нарисовал себя, корпящего над чертежами ракеты. Я от души посмеялась! И открыла последнее письмо – от настойчивого незнакомца.
И чуть не выронила конверт из рук!
На листке бумаги штрихами был изображён королевский зал, в котором белыми тенями замерли танцующие пары. На переднем плане у большой пустой картинной рамы стоял набросанный штрихами молодой офицер и держал за руку прекрасную принцессу.
Анастасия, точнее я, была нарисована со всем старанием и очень похоже! Единственный полностью проявленный образ из всех, в который художник вложил мастерство и душу. Я была на картинке словно живая.
Старинное кружево платья, мечтательный взгляд огромных глаз, полёт во всей фигурке! Но вместо диадемы в тёмных волосах искрилась маленькая капелька.
Меня била крупная дрожь. Я снова и снова вглядывалась в рисунок. Чья же рука нарисовала его? Медер? Елисей? Паша?
Только они знали о том, как дорог мне этот образ. И о том, что ту капельку я до сих пор везде ношу с собою.
Но подписи на конверте не было. Только моё имя.