Что такое время? Этого никто не знает, это одна из самых сокровенных и оберегаемых тайн Вселенной. И эта тайна всегда за семью печатями, потому что за нею иное время, возможно, бегущее вспять. Нам неведом подлинный возраст Вселенной, для нас она всегда молода, и всегда неизменно прекрасен её наряд. И только по внезапному дуновению солнечного ветерка, в чём-то схожего с полунамёком, приходится строить догадки об истинных формах материи в последовательной смене явлений, называемых временем.
Нет-нет, время – не только и не столько череда каких-то повторов. Время – ещё и яблоки из сада Гесперид и эдемские яблоки. Время невозможно потрогать, но возможно ощутить как пространство современной или ушедшей цивилизации. Время всегда возвращается к своему началу, но на другой ступени понимания».
И опять вибрирующее скольжение звука и полное молчание, усиленное шелестящим гудением компьютера. И вновь голос, но уже другой, женский:
«Это началось с первым появлением астероида Фантом в 2008 году, как раз накануне мирового финансового кризиса. Его называют в народе Фантомасом».
– Позвольте-позвольте, а сейчас какой год? – поинтересовался любопытствующий мужской голос.
«В 2029 году астероид вдруг вновь появился со стороны Солнца. Его заметили в тридцати тысячах километров, когда он уже сбил несколько спутников и удалялся от Земли».
– Позвольте-позвольте, я настаиваю – сейчас на дворе какой год? – опять возник мужской голос.
«Поймите, в 2036 году впервые даже скальные кремниевые породы планеты стали раскалываться и раздвигаться, не имея на то никаких видимых причин».
– Позвольте-позвольте?!
Послышалось осторожное бульканье.
Такое впечатление, будто наполняют рюмки. Кеша усмехнулся – тайное философское общество, мистерия, школа?!
И сразу, без всякого логического перехода, весёлый бодрый голос сообщил, что Всемирная Интернет-паутина prim.ru приглашает всех желающих на совместную встречу Нового года. Предлагаются: дискотека, фокусы и фейерверки. Сбор возле главного корпуса сельскохозяйственной академии в двадцать ноль-ноль.
И опять с механической монотонностью докладчика, читающего по бумажке, прозвучало оповещение, что до времени «Х», пересечения орбит Земли и гигантского астероида Фантом (неофициально – Фантомас) осталось… (Сколько осталось – шум сипящего микрофона заглушил.)
«По решению стран Совбеза ООН, во избежание паники населения вся информация о Фантоме считается конфиденциальной и подлежит огласке в средствах массовой информации только с разрешения службы СОИС [1] ».
Затем шёл длинный перечень стран и процентный рост суицидальных явлений, уже обнаруживающий прямую зависимость от приближения времени «Х».
Больше на компакт-диске ничего не было. Создавалось впечатление, что приглашение на новогодний праздник записали по ошибке на уже использованный диск. Поэтому недолго думая Кеша вынес его в коридор и положил на полочку поверх почтовых ящиков. Он был уверен, что адресат найдётся.Часть первая
Глава 1
Иннокентий Иннокентьевич Инютин, или попросту Кеша, вернулся домой четвёртого числа месяца тебеф. Все четыре дня новогодних торжеств он провёл на явочной квартире своей возлюбленной. Конечно, никакой явочной квартиры не было, то есть не было вообще никакой квартиры. Была коммуналка из трёх комнат, так сказать семейное общежитие. Обыкновенное, покосившееся, на деревянных сваях, под которым находился дровяной склад. В помещении общежития имелись три окна, почти вывалившиеся наружу, – даже постоянные жильцы (три подружки) побаивались ходить под ними. Это было видно по натоптанной тропке, опасливо оббегающей рискованное пространство.
Кеша прошёл по снегу напрямую к лестнице. Но не потому, что ничего не боялся (он действительно не боялся). И даже не потому, что таким образом мог загодя удовлетворить своё любопытство – увидеть бо́льшую часть ветхого помещения. Главным было его внутреннее сопротивление обстоятельствам: и в мыслях, и в словах, и в действиях. Впрочем, сам он этого не понимал. Относил свои действия и определения наподобие «месяца тебеф» и «явочной квартиры» к чувству юмора и иронии, которые, несомненно, присутствовали, но не преобладали. В нём преобладала жажда противоречия, какое-то инстинктивное желание вырваться из круга, как он говорил, замызганной и замшелой повседневщины. Во всяком случае, он хотел как-то приподняться над нею.