– За вдвое большую цену! – наконец, воскликнул он.
– Вот почему ты работаешь моим менеджером, – добавила она с пульсирующими нотками в подошве. – Для Серого Камня не бывает чересчур смелых предложений.
Уме-Уми ненадолго умолкла, и ее глазные стебельки замерли, а пышные веки запульсировали, изобразив знаменитый жест невинной, шокированной растерянности.
– Конечно… может случиться и так…, – добавил она, и пульсации ее век вдруг сошли на нет. – Что… после процедуры я стану совсем плоской. – С радостым щебетом она выключила видео в тот самый момент, когда стебельки Серого Камня вытянулись вверх от ужаса.
Уме-Уми запрограммировала прислугу, чтобы, пока ее не будет, те поддерживали порядок в трех ее жилищах, а сама воспользовалась Трамплинным Кольцом, чтобы добраться до Центра Омоложения на западном полюсе. Туда Уме-Уми распределили из-за близости к родине ее клана, городу Белая Скала. Физический осмотр на месте она прошла без особого труда. Последним шагом стало заключительное собеседование с главным врачом, возглавлявшим Центр Омоложения, Сабин-Салком. Во время обследований у Уме-Уми было достаточно времени, чтобы все обдумать. И теперь у нее появились вопросы.
– Чего я не понимаю, так это почему выбрали именно меня, а не какого-нибудь ученого, писателя, музыканта или политика?
– Согласно нашей оценке, вы – одна из лучших чила, когда-либо вылуплявшихся на нашем Яйце, – как бы невзначай заметил Сабин-Салк. – Вы эксперт в общении. Если бы вы росли в другой среде или получили другое образование, вы тоже могли бы стать писательницей, музыкантом или политиком, возможно, даже ученым; больше того, не будь вы слишком честной, чтобы обманывать других, при вашем уме, внешности и харизме вы бы, наверное, смогли убедить людей, что перед ними настоящая богиня и основать собственный религиозный культ.
– Но ведь я простая артистка, – возразила она.
– Вряд ли вы сами в это верите, – сказал Сабин-Салк. – Среднестатистический голозритель видит в вас только двенадцать пышных век. Но те, кому довелось с вами пообщаться, знают, что за этими веками скрывается один из самых тугих мозговых узлов на всем Яйце. У вас много друзей с большими домами. И выбрали вас отнюдь не случайно.
– А теперь позвольте мне показать наш омолаживающий комплекс и продемонстрировать, через что вам предстоит пройти. Процедура потребует серьезных усилий. – Они вошли в первое строение, где находились пара обслуживающих роботов и масса тренажерного оборудования.
– Первым делом мы должны обеспечить вас хорошим питанием и физическими упражнениями, чтобы ваш организм набрал достаточно мышечной массы. Растворяющие ферменты будут использовать ее в качестве строительного материала для создания опорных структур в промежуточном растительном теле. Эти структуры должны быть высокого качества, иначе они просто не выдержат мощной гравитации Яйца.
Уме-Уми заметила еще одного чила, который тренировался в дальнем углу комнаты под руководством одного из роботов. Это был крупный самец, почти такой же дородный, как и она сама. Он слушал робота и едва слышно бранился, увеличивая темп своей тренировки.
– Кто это? – спросила Уме-Уми.
– Это инженер Утесный Паук. Он владеет компанией Паутинные Конструкции.
Движение стебельков Уме-Уми замедлилось от накатившего на нее замешательства. Она очевидно не знала, кем именно был Утесный Паук.
– Это он построил Космический Фонтан и Мега-Бейгл, спасший жизни людям на орбите, – добавил Сабин-Салк.
Все двенадцать глаз Уме-Уми с благоговением воззрились на инженера.
– Я была выбрана вместе с такой важной персоной? – удивилась она.
– Вообще-то он был в первом отборочном списке, – ответил Сабин-Салк. – Но он заметно старше вас, к тому же большую часть времени занимался свиточной работой, и его физическая форма оставляла желать лучшего. Чтобы достичь необходимого мышечного тонуса, ему пришлось провести в фазе упражнений почти сорок оборотов. Еще два оборота голодания, и он будет готов к процедуре.
– Голодание! – ахнула Уме-Уми. – Вы же говорили, что нас здесь, наоборот, будут кормить.
– Кормить вас будут на фазе набора массы, – объяснил Сабин-Салк. – Но перед инъекцией ферментов, отвечающих за животно-растительную метаморфозу, ваше натренированное тело нужно довести практически до истощения. В этом случае ферменты активируют дремлющие гены, которые мы храним с глубокой древности, как эволюционное наследие драконьих цветков. – Он умолк и, внимательно осмотрев Уме-Уми, добавил:
– Я предупреждал вас, что процедура не из приятных. Если вы предпочитаете отказаться…
– Нет. Я согласна, – ответила Уме-Уми. Когда она задала следующий вопрос, ее глазные стебельки замерли. – Я буду находиться в сознании во время ожоговой фазы?
Доктор Сабин-Салк выглядел озадаченным, поэтому она решила пояснить.
– Я принадлежу к клану долгожительницы, известной как Убийца Скороходов – первой чила за всю известную нам историю, кому удалось пройти омоложение. Когда я еще была мальком, в питомнике мне рассказывали, как она пыталась совершить восхождение на восточнополярные горы, чтобы отправить людям первое сообщение. После передачи послания ее обессилевшее тело получило сильные ожоги из-за упавшего на Яйцо метеорита. Из-за этого оно самопроизвольно перешло в состояние драконьего цветка и залечило все раны. Впоследствии драконий цветок вновь превратился в чила, и Убийца Скороходов обнаружила себя в новом, молодом теле.
– Убийце Скороходов крайне повезло, – объяснил Сабин-Салк. – Большинство чила, пытавшихся прибегнуть к ожоговому методу омоложения, погибли. Ожог служил лишь одной цели – ввести тело в состояние шока, заставив его вырабатывать ферменты, запускающие животно-растительную метаморфозу. Вас мы обжигать не станем. Вместо этого мы производим ферменты искусственным путем и вводим их в ваш организм. Они целиком растворяют ваше тело, не считая нервной ткани и внешнего слоя кожи. Затем образовавшаяся жидкость перестраивается в растение.
Они оставили Утесного Паука, который все еще продолжал свои тренировки, и перешли к следующему зданию. В одном из его углов располагалась большая батарея из небольших устройств: каждое из них имело по две трубки, соединенные с двумя сборными трубопроводами покрупнее, которые, в свою очередь, вели к двум огромным резервуарам. За работой агрегатов присматривал один робот.
– Эти машины производят ферменты, отвечающие за оба вида метаморфоз: из животного в растение и из растения в животное, – пояснил Сабин-Салк. – Чтобы наработать объем ферментов, которого бы хватило на одно омоложение, им требуется около восемнадцати оборотов.
– Всего один пациент на каждые восемнадцать оборотов? – воскликнула Уме-Уми. – Но вы же наверняка можете обслужить больше претендентов!
– Сможем, – ответил Сабин-Салк. – По мере производства новых машин для выработки ферментов, мы сможем омолаживать, как минимум, по одному чила за оборот. Но на это потребуется время, ведь таких машин дожидаются и другие центры омоложения.
– Они не выглядят такими уж большими, – заметила Уме-Уми. – Казалось бы, денег для производства этих машин должно быть в избытке. Полагаю, они очень сложно устроены.
– Проблема вовсе не в деньгах или сложности производства самих машин, – ответил Сабин-Салк. – Процесс выработки фермента требует редкого катализатора. Это богатый нейтронами изотоп, который встречается в лавовом щите вулкана Исход – да и то лишь в следовых количествах. Поскольку вулкан до сих пор активен, разработка лавы – занятие крайне рискованное. Потребуется несколько дюжин колоссов, прежде чем мы накопим достаточно катализатора, чтобы выйти на максимальную мощность. Позвольте я покажу вам наш «сад».
Они перебрались в следующее строение. В его центре располагались два огромных драконьих цветка. Они напоминали зонтичники – единственный корень снизу и перевернутый полог сверху, – но отличались куда большим размером. Один из них все еще продолжал расти и был окружен небольшой толпой роботов и двумя чила, которые занимались его обслуживанием. На коже чила были видны большие медицинские значки с дополнительными звездами и цветными точками, указывавшими на высокие академические степени.