– Вверх! – скомандовал адмирал Разрезающий Сталь, который подкидывал остальных пассажиров, передавая их Скользкому Крылу. Потянувшись к очередному телу, он наткнулся на пилота трамплинного судна.
– Благодарю за помощь, Адмирал, – сказал Световое Пятно. – Но следующим будете вы.
– Но как же ваши глаза…, – возразил Разрезающий Сталь.
– Я капитан этого корабля, – ответил Световое Пятно, – и буду последним, кто его покинет.
– Разумеется, – согласился Разрезающий Сталь. – Прошу прощения. В таком случае возьмите конец страховочного троса. Будучи не понаслышке знакомым с пониженной гравитацией, он сразу же обхватил одной половиной подошвы деталь корабля и, используя ее в качестве опоры, со шлепком перекинул вторую половину на шарообразную палубу, а затем, сделав сальто, перепрыгнул на нее целиком. Световое Пятно с изумлением наблюдал за этим представлением оставшимися четырьмя глазами.
Когда адмирал покинул палубу, Световое Пятно оказался исключенным из их разговора. Он взглянул вверх, на адмирала и Скользкое Крыло, примостившихся на искривленной палубе разведкорабля. Адмирал настойчиво тянул за трос, пока Скользкое Крыло, скручивая края своей подошвы, жестикулировала Пятну. Наконец, пилот отцепился от платформы и тут же почувствовал, как его тянут вверх, на безопасную палубу, до отказа забитую его пассажирами.
Адмирал Разрезающий Сталь затек на переполненную управляющую палубу разведывательного корабля и, проскользнув по ней, оказался позади деловитого пилота.
– Я не опоздал на варп-пир? – спросил он.
– Всю провизию реквизировала адмирал Гомановская Траектория. – Один из глаз Дальней Странницы ответил ему медленным подмигиванием. – Но я приберегла несколько пакетов с Западнополярным двойной перегонки. – Она коснулась экрана, располагавшегося под ее подошвой, и разведывательный корабль стремительно нырнул в черные глубины космоса.
– А в этом новом теле ты и правда выглядишь что надо, – прошептала Дальняя Странница.
– Могу сказать то же самое и о тебе, – прошептал он в ответ.
– Кому-то из нас придется выйти и сообщить плохие новости остальному исследовательскому флоту, – сказала она. – И раз уж у меня остался последний на всем Яйце разведывательный корабль, то заняться этим, похоже, придется мне. Свою обычную команду я взять не смогу. Путешествие займет слишком много времени, а они для этого слишком стары. Разбираешься в навигации?
– Когда я был кадетом, мог перенавигировать кого угодно, – заверил ее Разрезающий Сталь.
– Что ж, посмотрим, – ответила Дальняя Странница.
Вторник, 21 июня 2050 г., 06:58:07.2 GMT
– Более катастрофичный сценарий сложно даже представить, – заявила адмирал Гомановская Траектория, открывая собрание в главном конференц-зале. Оно состоялось сразу после оборотного пира, и Утесный Паук все еще посасывал минипанцирника, стараясь извлечь последний лакомый кусочек из спиральной раковины. Узнав, что они застряли в космосе, командующая сразу же приказала вдвое урезать пайки.
– Вначале мы выслушаем отчет капитана Неподвижная Звезда, Орбитальный Центр, Восток, – объявила Гомановская Траектория. Стареющий капитан занял место у педали докладчика и активировал дисплеи на вкусовых экранах участников.
– В общей сложности наши космические силы насчитывают три станции – восточнополярную, западнополярную и полярно-орбитальную. Номинальная численность постоянного экипажа – по двадцать четыре чила на каждой станции. Часть из них мы потеряли, поскольку в момент звездотрясения они находились на поверхности. Поскольку мы не можем связаться со штаб-квартирой Орбитального Центра на самом Яйце, а отставной адмирал Разрезающий Сталь в данный момент находится на задании вместе с капитаном Дальней Странницей, адмирал Гомановская Траектория, как старший из кадровых офицеров, временно исполняет обязанности командующего Орбитальным Центром.
– Помимо штатного личного состава космических сил, на борту восточнополярной станции находится шестнадцать гражданских лиц, спасенных с Космического Фонтана. Шесть исследовательских, четыре грузовых и одиннадцать разведывательных кораблей в данный момент выполняют исследовательские миссии в глубоком космосе. Таким образом, в нашем распоряжении имеется 287 чила, три космических станции, шесть исследовательских, шесть грузовых и двенадцать разведывательных кораблей, а также четыре трамплинных судна – но ни одного трамплинного кольца, на которое их можно было бы перебросить, – два лифта для гравитационных катапульт – без самих катапульт – и три шаттла, которым некуда пристыковаться за неимением Космического Фонтана.
– Не забывайте о людях, – напомнил Утесный Паук. – Они всего в четверти орбиты от нас.
– В сложившемся кризисе от медлителей точно не будет толку, – предупредила его Гомановская Траектория.
– Однажды они нам уже помогли, – возразил Утесный Паук. – И не исключено, что помогут снова. К примеру. В технических библиотеках на наших космических станциях есть чертежи гравитационной катапульты?
Молодой прапорщик, занимавший одно из задних мест в верхней части амфитеатра, визгливо ответил в свой микрофон. – Вряд ли, сэр. Эта технология устарела дюжины поколений тому назад.
– Но информация о ней, как и другие «устаревшие» сведения, есть у людей, которые хранят ее в кристаллах памяти. Пусть они и медленные, но на вашем месте я бы считал их частью доступных нам «ресурсов».
– Значит, речь идет о 287 чила и шестерых людях, – заключил явно раздосадованный голос Неподвижной Звезды.
– То есть 293 «существа», обеспокоенных тем, что произошло на Яйце, – настоятельно заметил Утесный Паук. – Я тоже обеспокоен. Так что именно случилось с Яйцом?
– Следующим с докладом выступит лейтенант Пристальный Сенсор, Мониторинг Ресурсов Яйца, – объявила адмирал Гомановская Траектория.
– Согласно доктору кореографии Поперечной Волне, нашему эксперту по сейсмической активности, Яйцо испытало на себе не коротрясение, а гораздо более разрушительно явление – так называемое «звездотрясение», если пользоваться человеческой терминологией. Подобные события редки даже по меркам людей – потому-то мы и не ожидали, что подобное может произойти на нашем Яйце. Тех, кто переживет толчки коры, добьет электромагнитный жар, а если кто-то выдержит и это, то неизбежно столкнется с летальной дозой гамма-излучения.
Пристальный Сенсор передвинул подошву, и на экранах собравшихся появилась карта.
– Мы провели предварительную аэрофотосъемку поверхности Яйца. Ни одно из крупных строений не уцелело: трамплинные кольца, гравитационные катапульты, Космический Фонтан – все разрушено.
– Чтобы построить трамплинное кольцо или космический фонтан потребуется с полдюжины колоссов, – заметил Утесный Паук. – Что говорят официальные власти насчет сроков восстановления гравитационной катапульты?
– Мы пытаемся связаться с пилотом летуна, – ответил лейтенант Шенноновская Емкость. – Помимо этого корабля, других признаков жизни на Яйце обнаружить не удалось.
Уме-Уми совершила мягкую посадку за пределами Западнополярного Горного Курорта. Сразу же после прибытия она распорядилась припарковать свой летун в местной ремонтной мастерской, обслуживавшей курортные робоглайдмобили. Механика, который мог бы закрепить анкерные болты, не дававшие кораблю двигаться во время коротрясений, на месте не оказалось, так что Уме-Уми пришлось взять эту обязанность на себя. Самого механика она обнаружила внутри мастерской, насаженным на острие одной из тяжелых машин. Уме-Уми в ужасе уползла прочь и попыталась воспользоваться видеоканалом, чтобы вызвать мясников. Но связь не работала.
Все глайдмобили были свалены в кучу в одном из углов гаража, так что последующий путь ей пришлось проделать на собственной подошве. Улицы были пусты, а кора не издавала ни единого звука, если не считать низкочастотного гула, исходившего из самых недр Яйца. Она ползла мимо строений с потрескавшимися стенами. И повсюду в этих трещинах Уме-Уми видела лишь смерть. Раздавленные тела чила, вытекшие наружу через приоткрытые двери – многие с запекшимися глазами и волдырями на коже. Домашние крадуны разделили судьбу своих хозяев и лежали там же с опаленной жаром шерстью.